Не моргая, он смотрит мне в глаза.
–Он умер, Сель. Более того, смерть была такой, что напарникам пришлось оставить тело. Или то, что от него осталось,– покачав головой, поправляет себя он.– Я не верю в сказку о взорвавшемся оружии, которой нас пытались накормить. Один раз – случайность. Но три случая за два дня… Не знаю, что убило его, но это страшная смерть. Но страшнее то, что на его месте могла быть ты.
Спазм поднимается выше, к горлу. Зажимаю рот рукой, вскакиваю, роняя табурет, бегу в ванную. Меня выворачивает наружу. Долго тру лицо ладонями, холодными от воды. Хватаюсь дрожащими пальцами за бортик раковины, поднимаю голову. Из зеркала растерянно и испуганно смотрит шестнадцатилетняя девушка. По лбу стекают капли, капли висят на бровях и носу.
«На его месте могла быть ты»
Меня снова рвёт.
Несколько дней назад я спокойно сидела в лесу и единственное, чего боялась – не успеть в Город до темноты, попасться охранникам. Я не верила, что там и вправду могло ждать что-то опасное. Выходит, преподаватель прав?
Возвращаюсь на кухню. Поднимаю упавший табурет, сажусь, упираясь локтями в стол, зажимаю щёки между ладонями.
–Что теперь будет?
–Усилят охрану. В который раз поменяют расписание поездов, если вообще можно сказать, что у нас оно есть. Пассажирские платформы перекрыты на несколько дней. Ночные передвижения запрещены, если они не связаны с рабочими заданиями, но таком случае будут передвигаться охраняемыми группами. Сель,– он осторожно берёт меня за запястье, отнимает руку от лица.– Глупо сейчас это повторять, но я повторю. Я знаю, что ты любишь лес, хотя не могу понять этой любви. Но я не смогу один, если с тобой что-то случится. Я не мог уснуть ночью, стоило закрыть глаза и я видел тебя, лежащую у нас в отделении с раной от подбородка и до низа живота. Как сердце перестаёт сокращаться и гонять кровь, как прерывается сигнал жизни и тянется ровная полоса и в ушах стоит звенящий писк. После родителей… В тот день я дал себе обещание: сделать всё возможное, чтобы не потерять тебя.
Вместо ответа перебираюсь к Эрику на колени, прижимаюсь и тихо соплю на ухо. В животе вперемежку со страхом булькает смех: это будет вторая экскурсия, которую я жду с не меньшим ужасом, чем одноклассники. После первой я убежала в лес, чтобы побороть страх. Потому что никак не получалось забыть слова одноклассника «Я не встану с ней в пару, она и при виде паука визжит, а в лесу вообще умрёт». Я хотела стать смелой, хотела доказать, что не обо мне те обидные слова. Доказать кому – себе? Теперь, похоже, придётся начинать по новой. Прости, Эрик, но даже ты не можешь стать преградой на моём пути. Я люблю тебя, но даже ты не в силах запретить мне что-то, этого не может никто.
