Я пожимаю плечами.
–Не тяни, пожалуйста.
–Мира во сне бормочет какие-то цифры. Один раз довольно-таки чётко. Я их записал на всякий случай.
–Только цифры?– оживляюсь я. На записи переговорника из зоопарка произносятся ещё и буквы.
–Да,– кивает он.– Я тоже об этом подумал, Сель. Записал и сверил. Нет, это что-то другое. И тем не менее, я не оставлял бы это без внимания. Слишком много совпадений. И мне они не нравятся. Как будто кто-то специально подбрасывает нам шифры. Знать бы ещё – зачем.
–Но что ты предлагаешь? Куда мы должны идти?
–Сейчас сказать не смогу, прости. И даже не потому, что не доверяю или нельзя. Я и сам точно не знаю. Это не близко, придётся уйти на несколько дней. Может, даже на неделю. И теперь вот скажи: не побоишься ли ты? Согласишься пойти неизвестно куда, неизвестно зачем?
В голове проносятся кое-какие подозрения. Спросить? Глупости, наверно. Или нет? Внутренне я разделяюсь на две части, и они противоречат друг другу, тянут в разные стороны. Если догадки верны, никто не может гарантировать наше возращение. Но разве Лама часто просит о помощи? И разве мне самой не хочется раскрыть быстрее тайну?
Он с облегчением выдыхает, когда я киваю. Боялся, не соглашусь? Я хмурюсь: не получается разделить его радость. Но решимость нарастает, и что-то внутри подсказывает: решение верное. Единственно верное в сложившейся ситуации.
–Когда идём?
–Сейчас,– он ловит мой удивлённый взгляд.– Чем раньше, тем лучше. Впереди полдня до темноты.
Он ведёт меня в сторону от лагеря обходными путями. И вдруг исчезает из виду. Я растеряно кручусь на месте, пока под ноги не падает мой рюкзак, под завязку набитый чем-то. Вслед за ним появляется Лама, в руках держа такой же полный рюкзак.
–Прости, пришлось доложить кое-чего. Твои вещи на месте.
И не оставляя времени на размышления, он увлекает меня за собой в чащобу.
Сосновые стволы как спички, тонкие, гладкие. Словно светятся в темноте, белеют. Верхний слой коры тонкий, проведёшь рукой – свернётся в шарик, разожмёшь ладонь – ветер подхватит чешуйки и унесёт прочь. Воздух лёгкий, пропахший смолой и свежестью. Недавно прошёл дождь, передвигаться теперь тяжелее: почва обильно пропиталась влагой. Остаются на ботинках крупные комья земли, ноги скользят. Пальцы сжимают длинную толстую палку: идти, опираясь на неё, легче, и можно пробивать путь в зарослях. Тропинки пропали уже под конец первого дня пути, а сейчас четвертый. Хватились ли нас в лагере? Ламу вряд ли. Меня – почти наверняка. Что решат на мой счёт: сбежала, потерялась?
