Тем временем я осматривала судно в бинокль. Но, кроме одного вахтенного, дремавшего у спущенного трапа, никого не нашла, ещё кто-то принял звонок в рубке. И это всё. За долгое время стоянки в бухточке, видно, никаких происшествий не было, вот пираты-работорговцы и расслабились. Открылась дверь в рубку и на палубу вышел дежуривший там. Закурил.
Очень хотелось уложить обеих разом - и того, что у трапа, и курильщика. Но всё-таки превозмог желание. Окурок полетел за борт, курильщик вернулся в рубку, я кивнула Сашке. Тихо хлопнул "винторез". Вахтенный дернулся и обмяк на стуле. Я рванула к трапу. Не знаю, побила какой рекорд или нет, но через несколько секунд, уложив труп у борта, я уже сидела на его месте. От дюны хромал Пашка.
Вдруг дверь из недр корабля открылась и вышел длинный худой тип. Я притворилась спящей. Мужик сказал, закуривая сигару, на английском с жутким акцентом:
-Иди спать, моя очередь дежурить.
И вдруг, бросив сигару, схватился за автомат - увидел подходящего Пашку. И свалился, получив сразу две пули от меня и Сашки. Тяжело дышащий Пашка добрался наконец до корабля. Я ему указала на стул, "бизон" и дверь - мол, держи под прицелом. Он кивнул.
Мы ухитрились это проделать абсолютно тихо, тип в рубке, похоже, не встревожился. Я достала зеркало на раздвижной палочке и оглядела рубку. Тот тип один, сидит, положив ноги на штурвал и просматривает журнал с девочками. И очень-очень увлечён. Когда я вошла, он бросил на меня лишь затуманенный взгляд. Преж?де чем он сообразил что здесь не так, я оказалась рядом и впечатала рукоять ТТ ему в висок. Руки-ноги связала завязками, на рот - кусок скотча. Глянула евойный журнальчик и отбросила в сторону: журнал был не с девочками, а с мальчиками. Журнальчик разворотом лёг как раз под нос пленному. Я фыркнула. Пусть лежит для поднятия духа.
Дальнейшее оказалось просто. Я заходила в каюту, скручивала очередного члена экипажа и шла дальше. В одной из кают был шум. Я осторожно заглянула. Здоровенный мужик, если и не косая сажень в плечах, то три четверти точно, избивал маленькую хрупкую девушку. Развлекался, кажется долго - на девушке живого места не было, и не первый день - старые ссадины соседствовали со свежими. Избивал медленно и со вкусом, получая от этого сильное удовольствие. Девушка лишь скулила после особо сильного удара. Ненавижу подобных ублюдков, демонстрирующих свою "самость" на слабых и беззащитных. Этого урода мало было пристрелить, его надо было изувечить, чтобы сам перед смертью понял, какого это, когда тебя избивают, а ты не можешь ответить. Я сунула пистолет в кобуру. и вошла в каюту:
