Книга счастья, Новый русский водевиль | страница 8
Т. Ф. Ведина. Словарь фамилий. М.: ООО "Фирма "Издательство АСТ", 1999 г.
-- Господи, и за что мне такое наказание! Купила бы себе велотренажер и горя бы не знала! Нет, когда-нибудь люди назовут мою жизнь подвигом!
На Марине надето нечто совсем, совсем прозрачное с пуховой оторочкой, а под этим, я извиняюсь, только она сама. Признаков беременности я не заметил. Мне до одури захотелось стать этим легким прозрачным предметом и прилипнуть к ее телу навсегда. А еще лучше, если бы на ней были рейтузы, и этими рейтузами тоже был бы я. А Максимовский заблудился бы в лесу.
Я не унимаюсь:
-- Если хочешь знать мое мнение, то тебе давным-давно пора рожать.
-- Я свободная женщина! Захочу -- рожу, не захочу -- не рожу, я такая! А твое мнение здесь никому не интересно!
-- То есть как? Мне, например, очень интересно его мнение, он опытный человек. -- Максимовский зевнул и посмотрел на часы. -- Угомонись, Марина, мы что-нибудь придумаем.
-- Что ты мелешь, Максимовский?! Ты только послушай себя! Что ты несешь! Сделай милость, скажи, что тут можно придумать?!
-- Э, не скажите: тут можно такого понапридумывать... Надо этот вопрос как следует провентилировать.
-- Если бы ты умел вентилировать или хотя бы немного думать головой, ты был бы сейчас летчиком-космонавтом или, я не знаю... военным переводчиком! Господи, боже мой! Приличным человеком!
-- Приличные люди столько, сколько я, не зарабатывают, -- сообщил Максимовский очевидный факт.
-- Приличные люди столько, сколько я, не тратят! -- Марина разбежалась от стены и с чувством лягнула косметичку.
-- Ну и где я сегодня буду ночевать? -- шепчет Максимовский, выразительно глядя на меня. Он еще не знает, что я сам четыре дня бездомный.
Чрезмерная Маринина подвижность и шум, производимый ею, действуют мне на нервы. Я толком не выспался. Я устал. Меня знобит. Голова после вчерашнего фестиваля гудит как перегретый котел и с минуты на минуту взорвется. Моему обезвоженному организму требуется немедленное хирургическое вмешательство и покой, покой, покой.
-- Закругляйся, -- сказал я Максимовскому, -- я подожду в машине. Дай мне ключи.
-- Залупу тебе на воротник, а не ключи. -- Максимовский ухватился за меня. -- Посиди, попей еще чайку, видишь, я уже почти закончил. Знаешь что, кролик, я, наверное, ухожу от тебя!
-- Знаете что?! Знаете что?! -- Марина пронеслась мимо нас в соседнюю комнату, закручивая по дороге вихри парфюмерных испарений, и принялась крушить там мебель. -- Ты уж прости меня, дуру старую, но это как бы не ты уходишь! Нет! Это я тебя выгоняю!