-- Чем ты его кормишь? -- спросил Максимовский. -- Анаболиками или сырым мясом?
-- Чем бог пошлет, -- поскромничал Нестор. -- Но, ваша правда, прожорлив, стервец, как акула. Может за один заход батон сырокопченой колбасы сожрать и выпить два ведра воды.
Максимовский взял из корзинки на столе посыпанный маком бублик и кинул в Армагеддона. Петух расценил этот жест доброй воли по-своему. Он наступил на бублик своей крючковатой лапой, от чего тот моментально раскрошился, присел и приготовился к нападению.
-- Субъект, дай по петуху разок стрельнуть. -- Максимовский выглядел абсолютно счастливым человеком.
Но Махно идея, видно, не понравилась. Он быстро и пронзительно взглянул на Максимовского, усмехнулся и разрешил:
-- А чего ж, стреляй, коли хороший человек. Но только если промахнешься...
-- А если промахнусь, я выстрелю тебе прямо в голову, -- Максимовский наклонился через стол, -- вот сюда.
Армагеддон молча поменял дислокацию.
-- Ты, старый хрен, свои дешевые трюки деревенским девкам на базаре по выходным показывай. Посади петуха на цепь, пока я ему голову не открутил!
-- Норовистый паренек. -- Старик едва заметно шевельнул кистью руки. Армагеддон разбежался, оттолкнулся от пола и послушно взгромоздился на шкаф.
-- А с вами так и надо -- оборзели, блядь, совсем!
Настроение Нестора менялось с каждой рюмкой, сказывался все-таки возраст -- организм уже не тот.
-- Вот вы, молодые, не знаете ничего, не помните. Живете как у Христа за пазухой. Страху в вас не осталось. А при советской власти в людях был страх. Порядок был и конституция.
А Максимовский набирал темп.
-- За Императора! Ты, тупой садист, будешь мне рассказывать, что такое конституция?
-- Чего вы знаете об жизни-то? -- пошел молотить Нестор старческую ерунду. -- Пороху не нюхали! А у меня орденов только пять штук! За Сталинград -- раз. За Киев -- два. Я Героя за переправу Днепра получил от самого товарища Сталина! Я до самого Берлина дошел! У меня пять ранений и девять осколков в голове!
-- И тра-та-та-та-та-та. Ты только не обижайся, старик, но мне сейчас не до мемуаров. Я тебя в другой раз послушаю.
-- А я не обижаюсь. Ты хоть и необходительный со стариками, но человек, сразу видно, самостоятельный.
-- Зубы на полку! То есть деньги на бочку!
-- Нет денег. Сказано ведь: сорванцы вечером приедут, будут вам деньги. Каждый вечер денег видимо-невидимо. Не было случая, чтоб кто-то без денег вернулся. На износ работают ребята.
