-- Бьюсь об заклад, -- пришел к заключению Максимовский. -- что они не только водку самопальную делают. Здесь, брат, дела посерьезнее. Может быть, даже нефть.
Мы проехали деревню насквозь и уткнулись в стену колючей проволоки. За стеной, как по мановению волшебной палочки, грязь закончилась.
-- Тут есть над чем поработать ученым, -- сделал вывод Максимовский.
Вправо уходила только что вычищенная от снега дорога. Мы поехали прямо по ней, пока она не вывела нас к стенам монолитного железобетонного ограждения, раза в два выше человеческого роста.
На полстены чьей-то уверенной рукой было написано:
IN PATRIA NATUS NON EST PROPHETA VOCATUS
И ниже еще одна, не менее таинственная, надпись:
ОСТОРОЖНО! ЯДОВИТЫЙ ПЕТУХ!
-- Это здесь. -- Максимовский остановил машину у ворот и посигналил. -Смотри, сейчас появятся деревенские девки в пестрых сарафанах с хлебом и солью.
-- Какие, в жопу, девки? -- усомнился я. -- По-моему, у них сейчас посевная в самом разгаре, и все девки в поле.
-- Что же они, по-твоему, сеют?
-- Известно, что -- озимые.
-- Отчего ты не агроном?
Так, слово за слово, безвозвратно сгинули еще десять минут жизни, а девок в пестрых сарафанах не было видно даже на горизонте. Максимовский погудел еще раз. Наконец ворота раздвинулись, но не широко, а ровно настолько, чтобы в проем мог протиснуться только один человек. Сначала показалась голова, потом и все остальные принадлежности.
-- Красные верблюды идут на восток! -- бодро выкрикнул Максимовский какой-то старый пароль. -- Я тебя сразу узнал. Ты Махно?
Человек выплюнул на снег зубочистку.
-- А в чем, собственно, дело?
-- Я первый спросил, -- помахал ему пальцем Максимовский.
Если этот расфуфыренный чудак и есть тот самый Дон Корлеоне, о котором с такой страстью и таким воодушевлением говорила Майя, то я, в худшем случае, принц Уэльский. По моему глубокому убеждению такие авторитетные и влиятельные люди, как Нестор, должны выглядеть несколько иначе.
Я думал, сейчас приедем, нас встретит получеловек-полубог в забрызганном кровью фартуке. Ноги у него как сваи, а вместо рук -- кувалды, и в правой его руке -- громы и молнии, а в левой -- трезубец самого Посейдона. Его глаза как окна. Рот словно пещера. Каждый его выдох вызывает отливы в мировом океане, а каждый поворот головы или наклон туловища -гравитационные бури. Голос гремит, как Иерихонская труба, а когда он откроет рот, чтобы заговорить с нами, мы от страха навалим в штаны и потеряем ориентацию в пространстве.
