"Хуй на! Утрамбуется, -- сомневался Нестор, -- как же. У вас и человек утрамбуется за пять минут".
Выдали ему валенки сорок девятого размера, плащ-палатку и трофейный американский противогаз в качестве спецодежды, а вместо оружия -- списанную ракетницу и пластмассовую свистульку. И сидел он на скамейке у западных ворот, и вдумчиво читал "Преступление и наказание" да "Братьев Карамазовых", взятых в библиотеке под расписку, потому что жить в родной деревне ему хотелось, а без должности было нельзя.
А мимо несла свои бесшумные потоки река времени. На правом ее берегу со свистком на шее сидел скучный и начитанный Нестор, на левом -- суетилось все остальное человечество.
Случилось так, что отбросил копыта один Генеральный Секретарь ЦК КПСС, за ним еще один, и еще. Поводья управления народным хозяйством родины упали в руки человека доброго, совестливого, но легонько пришибленного диалектическим материализмом и со слабым пониманием экономических законов.
И тогда случился большой барабум.
Случился сухой закон.
Случились тоска и томление народа.
И даже прожектор перестройки случился.
А потом вообще пришел Ельцин и все это дело разогнал к такой-то матери.
Но это было потом.
А пока.
А пока рафинированные горожане давили друг дружку в очередях за сахаром и пили в подворотнях ацетон, жизнь в совхозе шла своим чередом. Нестор уволился из ВОХРы, заново отстроил дом, купил себе нового петуха и принялся за старое -- гнать самогон, лечить односельчан да шмалять на рассвете по петуху из охотничьей двустволки.
Опухшие малоподвижные крестьяне занимались исключительно собственным здоровьем. С раннего утра до поздней ночи они, не просыхая ни на минуту, пили самогон и совсем перестали обращать внимание на свиней, кроме тех редких случаев, когда иссякала закуска.
Чем-то вечно недовольные племенные свиньи, сбиваясь в стаи, бродили кругами по лугам и редколесью в поисках пропитания, то и дело оглашая воздух раскатистым жалобным рыком.
В результате такого изнурительного "естественного" отбора смертью храбрых пало два десятка в сущности бессмертных свиней.
Партийное руководство района сдержанно, без лишней помпы, благодарило бывшего председателя сельсовета за вклад в развитие агропромышленного комплекса, за дружбу между народами и за всякую прочую дребедень, вручало ему роскошную грамоту, путевку в номенклатурный санаторий и... от всей души отпускало на все четыре стороны. Но потрясенный председатель никуда не поехал, а заперся дома в чулане, поставил перед собой грамоту, долго и внимательно ее изучал, а потом основательно запил. Через три месяца он умер от ипохондрии и цирроза.
