-- Час от часу не легче. А не много?
-- Нормально. Что вас смущает?
-- Налог на добавленную стоимость включен?
-- Даже не беспокойтесь, и проценты тоже. Как в аптеке. Это сумма не приблизительная. У нас ведь бухгалтерия, все солидно.
-- Я просто поверить не могу. Это же -- грабеж.
-- Опять вы за старое. -- Суетливый поднял с коленей обрез и убедительно потрогал вороненый ствол. -- Придется поверить. У меня, видишь, какая машинка? Я ее про себя ласково называю "патентованный стимулятор кредитоспособности". Поразительные результаты. Надеюсь, ты понимаешь, что твоя дочь временно побудет с нами?
-- Да, я понимаю. А где гарантии безопасности для нее?
-- Слово джентльмена.
-- А для Фридмана?
-- Говно -- вопрос. И умоляю, давайте обойдемся без самодеятельности. В том смысле, что если на пороге появится хотя бы один мусор, пускай даже самый маленький и безобидный, я начинаю пальбу. Твоей дочери заряд картечи достанется прямо в лицо. А эту жирную задницу -- Фридмана -- я не поленюсь и просто выброшу в окно. Понял?
Да, как ни странно, это я тоже понял.
-- Ну вот, все формальности вроде бы улажены. Теперь забирай своего дружбана и... активней, активней, чтоб земля под ногами горела. Так, сверим часы.
-- У меня нет часов.
-- На, возьми эти, -- суетливый снял с каминной полки бронзовый хронометр.
-- Ты спятил, это Анри Дассон, восемнадцатый век, Людовик шестнадцатый.
-- А мне по барабану, кто они такие. Хоть Атос, Портос и Арамис.
-- Они же тяжелые, как наковальня. Кроме того, они чужие, а брать чужое некрасиво.
-- Некрасиво? Скажите, пожалуйста, какой щепетильный. Не хочешь -- не надо, ходи без часов. Так или иначе, времени у вас навалом -- четыре часа, на двоих шесть, если поторопитесь, то все пятнадцать. А после обеда все свободны.
-- Ну ты, Эйнштейн! -- Я охуел. -- Ты таблицу умножения когда-нибудь в глаза видел? -- Честно говоря, с математикой я и сам-то не дружил никогда, но даже меня немало удивило такое арифметическое изощрение. -- Кажется, меня здесь обсчитали.
-- Работа такая, -- снисходительно объяснил суетливый. -- Все, хватит базарить, чешите отсюда. Одна нога здесь -- другая там.
-- Дайте хоть послушать, дышит он еще или нет, -- стоя на выходе, потребовал оклемавшийся Максимовский. -- Я, между прочим, врач.
-- В натуре? -- доверительно, даже как-то трогательно спросил у меня гость.
-- Железяка! -- ответил я. -- Невропатолог широкого профиля.
Суетливый после непродолжительного, но мучительного раздумья разрешил. Максимовский Фридмана не столько послушал, сколько понюхал.
