* По заказу Ватикана.
К сознанию я продирался неохотно, игнорируя волевой момент и повинуясь только рефлексам. Краем глаза я заметил, как где-то на самом краю мира шевелится Максимовский. Последний шар, подпрыгнув, звонко стукнулся внутри о затылок и свалился по пищеводу в желудок. Осознание его утраты было немного грустным. Что-то про башню. Башня. Какая башня? А! Стоп! Это же моя башня встала на место. Ну, здравствуй, башня!
Через минуту-другую картинка насытилась цветами, стала ярче, восстановилась геометрия комнатного пространства, появился и звук.
Картина пятая
Апартаменты Фридмана. Московское время 10 часов 02 минуты утра (64 ч. 120 м. 1423с). У кровати Фридмана стоят два никому не известных гражданина.
Первый -- огромного роста кривоногий мордоворот. Одежда на нем такая тесная, что, кажется, вздохни этот человек глубже, и она разорвется по швам в клочья, повиснув на плечах лохмотьями. Лицо одутловатое, злобное, с налетом маниакального стремления к разрушению. Майк Тайсон по сравнению с ним -- просто смазливая девчонка.
Другой, наоборот, -- вертлявый, росточка невысокого и худ неимоверно. Одет, в отличие от первого, неплохо, но не по сезону: лакированные туфли, легкое шерстяное пальто, на носу солнцезащитные очки. На вид обоим не больше двадцати восьми лет.
Тот, который мордоворот, склонился над Фридманом и, приподняв его за волосы, бьет по щекам сильной рукой. Второй, который вертлявый, заглядывает Фридману прямо в открытый глаз, рассуждая вслух:
-- Вроде дышит, мерзавец, а глаз закрой -- так вылитый покойник. Натрескался, скотина, видать, водяры-то спозаранку.
Он наклонил бутылку, тщательно изучил этикетку и, понюхав горлышко, вылил остаток водки к себе в рот:
-- Теплая, падла, и сладковатая на вкус. Но по шарам дало.
Как все воспитанные люди, мы встали поздороваться. Максимовский получил пинок по яйцам, я -- в живот.
"Кому из нас двоих сейчас больнее, мне или ему?" -- подумал я, хватая ртом воздух.
-- Вам, наверное, не терпится узнать, кто мы такие, -- начал тот, который хорошо одет. -- Посмотрим, смогу ли я удовлетворить ваше любопытство.
Он опустился в кресло, вынул из-за пазухи обрез и положил его на колени.
Звучит тревожная музыка.
-- Дайте, я угадаю, -- медленно проговаривая каждое слово, предложил Максимовский, которому больные причиндалы угадывать, в общем-то, не мешают. -- Тигры освобождения Тамил Илама? Хотя нет, артиллерия у вас немного старомодная. Так, так, так. Исполнители комических куплетов? Нет. Дайте сообразить. Стойте! Понял! Все вместе, три-четыре: "Вы налетчики!" Угадал?
