На середину зала вышла молодая женщина и объявила, что пришло время вручать награды за лучшие костюмы. Винни выиграла в номинации «Самый очаровательный наряд», а Робби – «Самый героический». По сути, ни один участник не остался без подарка; к концу списка номинации звучали несколько натянуто, как, например, «Самый научный» или «Самая большая маска». Винни получила подарочный сертификат на ярмарку ремесел, а Робби, как и остальные дети, – маленькую пластмассовую тыкву, набитую конфетами. Ему уже пора было ложиться, но Меган решила сделать исключение, поскольку завтра выходной и в школу идти не нужно.
Когда вечеринка закончилась, Винни пригласила их к себе выпить кофе с печеньем. Поначалу Меган отказывалась, ссылаясь на обратную дорогу и на то, что Робби объелся сладким.
– Всего-то две печенюшки съел! – возразил Робби. – Я голодный, как волк!
– Ну как же можно везти домой голодного ребенка! – ужаснулась Винни. Они оба уставились на Меган с такой комичной мольбой, что та не выдержала и рассмеялась.
– Ладно, – сдалась она. – Но только одну штучку с молоком!
Робби издал торжествующий клич и взял ее за руку. Правда, на выходе он как-то сник; Меган надеялась, что мальчик просто устал, а не вспомнил вечеринку, на которую его не позвали.
Винни с внуком ушли на кухню готовить кофе, пока Меган помогала сыну вешать пальто. После бурного веселья Робби совсем притих, и она решила оставить его в покое.
– Мам, а почему ребята на празднике со мной так хорошо играли, а в школе не хотят дружить? – спросил он наконец.
У Меган сжалось сердце.
– Даже не знаю, солнышко. – Присев на корточки, она поправила ему волосы, падающие на глаза. – Ты тут ни при чем. Видишь, и здесь с тобой играют, и на футболе ребята общаются, правда? Значит, ты на самом деле – хороший, веселый мальчик, и любой нормальный человек захочет с тобой дружить.
Мальчик недоверчиво уставился на нее:
– Я – веселый?
– А то! Ты всегда такой был, еще до рождения.
– Это как? – нахмурился Робби.
– Когда я тебя носила, мы играли в разные игры.
– Ну да…
– Правда! Например, ты пинался, а я придавливала твою ножку сверху, легонько так. – Она мягко дотронулась до его живота. – А ты пинался в ответ, и так без конца. А еще, бывало, твой папа прислонялся к моему животу и разговаривал с тобой, и однажды ты пнул его прямо по носу! Не больно, конечно; ты же был совсем крошка.
– А еще?
– Ну, иногда я клала ладонь на живот, а ты прижимался к ней. – Тогда Меган казалось, что ребенок сворачивается в клубочек, ища защиты. – А еще ты любил пошутить. Когда ты пинался, я звала: «Все сюда, скорей!» – кто-нибудь прибегал и клал руку мне на живот, и ровно в этот момент ты замирал. Как только руку убирали, ты снова начинал брыкаться, и я кричала: «Вот, опять! Вернитесь!» – а когда они возвращались…
