— Ну, вот, теперь еще и подземная угроза. Что скажете об этом, парни?
Я как раз думал о том, что привнёс в мою жизнь Макс за последние две недели, о его почти эпическом стиле рассказчика, который он использовал, чтобы так живо рассказывать о прошлом, и ещё о чем-то кроме этого… Именно тогда я увидел пару красных глаз. Красных, как раскалённые угли, ярко светившихся на уровне мостовой в уже сгустившейся на улице темноте и явно следивших через запыленное стекло витрины за всем, что происходило в лавке.
Вы знаете не хуже меня, что витрины и стеклянные панели буквально заполонили современную Америку; они встречаются повсюду — от пригородных павильонов до фешенебельных салонов красоты; нельзя не упомянуть при этом и апартаменты в небоскребах, и административные офисы, занятые большими боссами. Они проникли даже в плавательные бассейны, где сплошные поверхности из стекла достигают семи метров в высоту. Я говорю это к тому, что лавочка Сола не была исключением из общего правила (впрочем, мне сдаётся, что закон требует этого в обязательном порядке от всех, торгующих спиртным). Получилось так, что из всей компании только один я сидел лицом к витрине. Снаружи была темная безлунная ночь, дул сильный ветер. Улица, на которой устроился Сол, выглядела не слишком уютной даже днём и в хорошую погоду; кроме того, на противоположной стороне тоже были магазины, витринные стекла которых могли бросать необычные отблески. Поэтому я, заметив черную, неясно различимую голову с горящими, словно уголья, глазами, подумал, прежде всего, что это или два окурка, раздуваемые ветром, или, что вероятнее, задние фонари повернувшего за угол на перекрёстке автомобиля, отразившиеся в витрине напротив. Впрочем, через секунду всё исчезло — или машина скрылась за углом, или ветер унёс окурки в сторону. Тем не менее, у меня сохранилось странное тревожное чувство, настолько поразительным было совпадение этой оптической иллюзии и фразы Макса про подземного врага.
Надо полагать, что моё волнение не осталось незамеченным окружающими, потому что Вуди, у которого глаза всегда на макушке, весело окликнул меня:
— Что с тобой, Фред? Это лимонад так действует тебе на нервы, или от трепотни Макса стало тошно даже тебе, его лучшему другу?
Мак бросил на меня проницательный взгляд. Возможно, он тоже каким-то образом уловил мое внутреннее беспокойство, потому что тут же прикончил свою бутылку с пивом и сказал:
— По-моему, пора и по домам.
