— Скажи, кто это сейчас приехал? — выпалил Ларион.
— Баронесса Амалия Корф, — ответила горничная.
— Я раньше ее здесь не видел, — признался молодой человек. — Она часто бывает в доме?
— Сегодня первый раз, — ответила Соня, скользнув взглядом по его взволнованному лицу. — А что?
— Ничего, — бодро ответил Ларион. — Абсолютно ничего!
Меж тем в гостиной Ломов тихо наслаждался, наблюдая, как тонко ведет себя Амалия, приехавшая выразить Левашовым свои соболезнования. Она не сказала ничего особенно умного или выдающегося, но все ее замечания были к месту, и она говорила о горе родителей, не растравляя его. Баронесса выразилась в том духе, что никто не может оградить себя от потерь, что смерть, к сожалению, неизбежна и что даже император Александр Второй некогда потерял своего первенца [9], хотя к услугам царской фамилии были лучшие врачи. По правде говоря, Сергей Васильевич не понимал, каким образом напоминание о чужих бедах может смягчить собственное горе, но он видел, что Наталья Андреевна перестала плакать, а Кирилл Степанович был явно польщен тем, что сама баронесса Корф нанесла ему визит, а не ограничилась сочувственной отпиской. И когда Амалия выразила желание поговорить с Оленькой, хозяин дома вызвал горничную, чтобы она проводила гостью к дочери.
— Оле пришлось очень тяжело, — сказала Наталья Андреевна. — Вы знаете, ей недавно приснился странный сон, ей и еще одному человеку… И этот сон оказался вещим, хотя никто из нас поначалу не принял его всерьез.
— Боюсь, я ничего не понимаю в снах, — ответила Амалия спокойно. — Кажется, ими занимается профессор Ортенберг, если я правильно помню.
Она обменялась с хозяевами еще несколькими фразами и удалилась в сопровождении Сони. «Интересно, куда она клонит? — подумал заинтригованный Ломов. — Дорого бы я дал, чтобы услышать, о чем она будет говорить с той пухлой девицей…»
По пути к малой гостиной Амалию и ее провожатую нагнал Ларион, который произнес множество слов, из которых сам понял едва ли половину. Амалия окинула молодого человека внимательным взглядом. Не красавец, но и не урод; скорее беден, чем богат; излишне суетлив и оттого производит невыгодное впечатление. Еще Амалия заметила, что под стеклами очков блестят прекрасные голубые глаза. Любую другую женщину они навели бы на определенные мысли, а баронесса Корф почему-то вспомнила брошенных котят, у которых радужка нередко бывает именно такого цвета.
— Прошу прощения, — проговорила она, стараясь говорить как можно мягче, — а кем вы приходитесь хозяевам дома?
