— Он содержит любовницу, — брякнула Оленька. — Я знаю.
Наталья Андреевна открыла рот, чтобы возмутиться. Семнадцатилетняя девушка из хорошей семьи не должна говорить о таких предметах; более того, она даже думать о них не должна. Но Ломов недаром характеризовал госпожу Левашову словами «неглупая и волевая», и в данном случае эти качества ей не изменили.
— Кто тебе сказал? — только и выговорила Наталья Андреевна.
Оленька потупилась.
— Маша, — еле слышно ответила она. — Не нарочно, конечно, но… Мы просто болтали о том о сем… Она танцовщица. А до нее была какая-то англичанка. Я так поняла, что это Машина бывшая гувернантка.
У Натальи Андреевны уже голова шла кругом. Гувернантка! Танцовщица! Конечно, в их кругу увлечения Базиля вовсе не были секретом; но то, что о них знала и ее собственная дочь, неприятно поразило госпожу Левашову.
Но что же сказать, в самом деле, как сохранить лицо?
— Оленька, — начала Наталья Андреевна, — у взрослых людей…
Она посмотрела в блестящие глаза дочери, поняла, что не может лицемерить и говорить о Базиле как о совершенно приличном человеке, который имеет право на свои слабости, и решила не продолжать.
— Ладно, — вздохнула Наталья Андреевна. — Что еще Машенька тебе рассказала?
— Ничего, — храбро ответила Оленька, пряча глаза. — Ты обещала сказать Лизе, чтобы она не надевала платье.
— Хорошо, я сейчас же поговорю с ней.
Лиза сидела под лампой с книжкой в руках. Войдя, Наталья Андреевна прежде всего поискала взглядом злополучное платье и увидела, что оно брошено на спинку кресла.
— Наверное, я покажусь тебе глупой, — сказала мать, — но я хотела бы попросить тебя кое о чем.
И она объяснила Лизе, что Олю испугал недавний кошмар и она переживает за сестру. У Оленьки и в мыслях нет отбирать платье, просто сон выбил ее из колеи, и она стала придавать чрезмерное значение всяким глупостям.
— Не видела она никакого сна, — упрямо промолвила девушка, закрывая книгу. — Она нас дурачит.
Наталья Андреевна не стала терять время на споры, а лишь несколько раз в доходчивой форме повторила то, что говорила ранее: что Оленька вся извелась, что ее поведение, может быть, и глупо, но дразнить ее нехорошо и жестоко.
— Скажи ей, что она может не переживать, — сдалась Лиза. — Когда я у себя в комнате как следует рассмотрела платье при свете, я поняла, что ткань обтрепалась и выглядит бедно. Думаю, моя Агафья Тихоновна выйдет на сцену в зеленой тафте.
— Я всегда знала, что моя старшая дочь — умница, — сказала Наталья Андреевна с улыбкой. Она поцеловала Лизу в лоб и удалилась, притворив за собой дверь.
