В Оленьке заговорил дух противоречия. Она открыла рот, чтобы сказать, что Ломов показался ей вовсе не глупым и что взгляд, которым он осматривал гостей, был слишком цепким и изучающим для человека неумного; но тут в гостиной появились новые лица: сначала Ларион Маслов, как всегда оживленный сверх меры, а затем Арсений в штатском. Среди знакомых Ларион слыл безобидным чудаком, хоть и склонным ко всяким преувеличениям и фантазиям, и в тот день он не изменял себе. Перво-наперво он рассказал историю о знакомом студенте, который унаследовал от дальнего родственника восемьдесят тысяч капиталу, но в ходе расспросов выяснилось, что на самом деле наследство состоит лишь в заложенном и перезаложенном имении, которое приносит больше хлопот, чем пользы. Во второй фантазии фигурировала прекрасная дама, которая ехала в открытой коляске и попалась ему на глаза возле Аничкова дворца. Пылкий Ларион охарактеризовал этот чистейшей прелести чистейший образец такими эпитетами, что все усомнились в том, что описанная им дама существует в действительности, а не пригрезилась ему среди толчеи и сутолоки Невского проспекта.
— Мы будем ставить «Женитьбу», — сказала Лиза, чтобы вернуть студента с небес на землю. — Ларион, вы сыграете Подколесина?
Арсений отвернулся, пряча улыбку. Трудно было вообразить людей более далеких, чем молодой фантазер и нерешительный герой Гоголя; но Ларион слишком любил семью Левашовых и не заметил подвоха.
— Я сыграю кого хотите! — торжественно объявил он.
— Оле я предложила роль тетки, — продолжала Лиза, — но она не хочет.
— Я передумала, — вмешалась Оленька, бросив быстрый взгляд на молодого офицера. — Я буду играть.
— Ты же говорила, что не хочешь! — притворно удивилась Лиза.
— Нет, я хочу.
— Играть тетку, которая только и делает, что учит жизни? Она же скучная! И старая.
— Ну и пусть!
Разговор прервался, потому что Соня доложила о приходе близнецов. С недавних пор Володя и Коля решили, что им непременно нужно в кого-нибудь влюбиться, и в качестве предмета обожания выбрали Лизу. Близнецы были русоволосые, худощавые, с едва намечающимися усиками и нередко заканчивали фразы друг за друга. Они ужасно старались казаться взрослыми и рассудительными, но по их манерам чувствовалось, что это еще дети, дурашливые и беспечные, и жизнь хорошенько за них не принималась.
— Мороз и солнце, — сказал Володя.
— День чудесный, — подхватил Коля.
Присутствующие заулыбались. (Снаружи было примерно 26 градусов тепла.)
