А главным центром критики и библиографии сделать Институт Маркса-Энгельса- Ленина. И еще — много разных мер по укреплению партийной печати и главенства ее над критикой, которое, кстати, было всегда в нашей стране.
Что же случилось? Почему так переполошился Сталин? Все становится ясным, если прочитать первые два пункта постановления, которые я оставила под конец. Они гласят:
"1. Ликвидировать искусственно созданную при Союзе писателей секцию критиков. Критики должны работать вместе с писателями в соответствующих творческих секциях Союза писателей (прозы, поэзии, драматургии)".
И далее — главный удар гильотины:
"Прекратить издание обособленного от писателей и литературы журнала "Литературный критик’"...
Итак, "Литературный критик"... Был в те годы такой талантливый и яркий журнал, объединяющий критиков2”. Я когда-то писала, что он был разгромлен за то, что его авторы слишком ярко, талантливо, с огромным знанием истории литературы отстаивали принципы марксизма. Именно марксизма! Я в те годы училась в ИФЛИ, и дискуссия, которую вели они на страницах журнала, докатилась до наших студенческих аудиторий. Во главе журнала стоял венгерский коммунист — Лукач29. В нем работали и печатались — Михаил Александрович Лифшиц’0 и любимец ифлийских студентов — Гриб'*1. Он читал у наших западников литературу и умер, очень молодым, во время разгрома. Не знаю, связана ли его смерть с этими событиями.
По моим студенческим воспоминаниям, разгорелась между критиками острая дискуссия. Творит ли писатель "вопреки" своему мировоззрению или "благодаря"? Именно эти слова были употреблены, потому что прозвали их у нас в институте "вопрекистами" и "благодаристами". И была в нашей самой большой аудитории дискуссия, в которой "Литературный критик" блистал таким остроумием и полемическим талантом, что невозможно было и минуту пропустить в их спорах. Должна при этом сказать, что, восхищаясь их речами, я колебалась, к кому примкнуть. Творят ли писатели "вопреки" или "благодаря"? "Литературный критик" считал, что "вопреки" — вопреки "реакционному мировоззрению" великие писатели творят великую литературу. Этим они, по-своему, спасали книги Достоевского, Гоголя и даже Толстого для нашей литературы. И шли, вероятно, от Ленина и его статей о Толстом. Но мне неуверенно и смутно казалось, что писатель может творить только "благодаря" — благодаря тому, что у писателя есть. Но было интересно слушать, думать и спорить со своими сверстниками.
