В "Хлебе" — Ленин и Сталин, других двучленов нет. Мы узнаём, что "меньшевики и эсеры голодом решили задушить советскую власть", "провокация и предательство" — метод их работы. "Как быть?" — спрашивают центр.
И получают ответ: "Наша точка зрения Вам известна... Ленин. Сталин". За двумя подписями. Так, по Алексею Толстому, они вдвоем руководят страной. Подобного нет, мне кажется, нигде. Читаем дальше в повести "Хлеб": "Троцкий нарушил директиву Ленина и Сталина, совершил величайшее предательство..."
Это пишет не Сталин, а Алексей Толстой. При этом он знает факты истории и так "профессионально" перекручивает их.
Опять мы в кабинете Ленина. Ленин, как всегда у Алексея Толстого, очень нервничает. И новое свидетельство исторического романиста: "Здесь же, освободив от бумаг и книг место за столом, работал Сталин". Не только спал рядом, но и работал за одним столом. Как за одной партой, — такое можно увидеть только взглядом художника. "В минуты передышки" бедный Владимир Ильич "глядел в упор в глаза Сталина", ища в этих прекрасных глазах, устремленных, как мы помним, в даль, по определению писателя, помощи и спасения. Ленин спрашивает Сталина:
"Успеем? Немецкие драгуны могут уже завтра утром быть у Нарвских ворот". Речь идет о наступлении немцев.
"Сталин отвечал тем же ровным, негромким, спокойным голосом, каким вел все разговоры:
— Я полагаю — успеем..."
У Алексея Толстого он обрел голос и величавую монументальность жеста, фразы, паузы между слов. Чего не было в живой жизни маленького и плюгавого злодея.
Узнаём, что военные представили какой-то план... Какие военные? Какой план? Куда подевался Троцкий и другие отважные военкомы тех лет? Читаем в "Хлебе" — "Ленин и Сталин одобрили этот план". А немцы, оказывается, готовили в Петрограде "взрыв изнутри". "Но в одну черную ночь Петроград, но распоряжению Ленина и Сталина, был сразу разгружен от германских подрывников. Взрыв не удался".
Вот как выглядят факты истории под пером художника. Ленин — как понятие индивидуальное, единичное — перестает существовать. Все эти примеры свидетельствуют о методе, цели и средствах. Итак, пустота полная вокруг. Правда, по фронту бегает Клим Ворошилов. И больше никого — на всем земном шаре.
Что же все-таки у писателя Алексея Толстого происходит с Троцким? Он продается белым генералам! Это — точно. Конечно, сейчас на Троцкого столько навалили реальных и полуреальных преступлений, что такое свидетельство знаменитого исторического романиста может пригодиться сталинским наследникам. Просто они плохо начитаны в истории нашей литературы.
