— Ты с ними знакома? — спросила Катерина.
— С кем?
— С чекистами.
— С ними знакомиться не надо, и так видно.
— А как? — все не могла понять Катерина.
— По взгляду. У них глаз крутится. Лицо неподвижно, а глаз туда-сюда. А костюмы ты их видела?
— Ну, видела.
— Им их в одном ателье шьют. И не модные, и не старомодные, а где-то посередине, чтоб в глаза не бросались.
— Но ты же заметила.
— Мне один знакомый объяснил. И ботинки у них до блеска начищены. Военная привычка. Они еще когда в училище учатся, их приучают следить за обувью. Потом они привыкают и не могут ходить в пыльных ботинках.
— Культурные люди — ботинки чистят, стихи любят.
— Ты в самом деле дура или притворяешься? — не выдержала Людмила.
Катерина не притворялась, она всегда хотела знать точно. Почему, как, зачем?
— Стихи они любят, — передразнила Людмила. — Мало ли что могут эти поэты сказать! А вдруг что-нибудь антисоветское?
— А я еще ни разу не слышала ничего антисоветского, — призналась Катерина.
— Еще услышишь. Какие твои годы!
Они дошли до улицы Воровского, там, в бывшем доме политкаторжан, разместился Дом кино, где собирались московские кинематографисты. Подкатывали «Победы», «Москвичи», нескольких полных немолодых мужчин с очень молодыми женщинами привезли на «ЗИМах». Они вышли, и машины тут же отъехали.
Казалось, здесь все знали друг друга. Здоровались, целовались. Людмила пыталась договориться с несколькими одинокими мужчинами, но те улыбались, разводили руками, извиняясь. Они ждали своих женщин или приятелей.
Катерина стояла в толпе и смотрела на актеров, знакомых по фильмам. Она узнала Ланового. Высокий, красивый, он поднимался по лестнице, чуть откинув голову, надменный и отрешенный. Катерина представила его на улицах Красногородска, такого медлительно-значительного, с откинутой головой, и рассмеялась. Так ходил местный красногородский сумасшедший Ванечка.
— Ты чего? — спросила Людмила. Ей так и не удалось никого уговорить, чтобы их провели, и она присоединилась к Катерине.
— Ой, Румянцева! — Катерина показала на Надежду Румянцеву.
Людмила осмотрела улыбающуюся актрису.
— Лет через пять будет похожа на Зинку — знаешь, которая в Красногородске на рынке пирожками торгует.
У Людмилы был приметливый и недобрый взгляд. Конечно, Румянцева напоминала Зинку, но та была толстая и глупая. Появились Ларионова и Рыбников. Ларионова была красива настоящей российской красотой: круглолицая, румяная, с ясными синими глазами. Рыбников оказался простоватым парнем, похожим на тех, которых он играл в недавно вышедших фильмах «Весна на Заречной улице» и «Высота». Песни, которые он пел в фильмах, пели теперь парни в их общежитии.
