Предложение было принято единогласно.
— Эх! Вот бы они сопротивлялись! — вслух предвкушал мой герой. — Это было бы мое первое сражение!
Увы, они не сопротивлялись. Но все-таки… Все-таки ему доверили командовать одной из двух абордажных групп… И он первым вспрыгнул на палубу каравеллы с пистолетом в одной руке и абордажной саблей — нарочно укороченной для боя на тесных палубах. Португальцы — бледные чернобородые мужики с серебряными серьгами в ушах — стали швырять к его ногам оружие и поднимать руки. А один, уже разоружившись, Держался за ванты и, когда Фрэнсис на него свирепо глянул, поспешно повернулся боком и втянул живот. Дрейк сперва не понял, зачем он так сделал, — но потом дошло. Здоровенный мужик вдвое его толще боялся что Дрейк его застрелит, и пытался укрыться хотя бы за веревочной решеткой вантов! Тьфу ты! Можно подумать, что это не дюжие мужики-работорговцы, а девицы из монастырского пансиона! Сражение не получалось…
Кроме сотни негров на борту португальца оказалось несколько кинталов воска и кривых слоновых бивней. Негров перегнали в трюмы флагмана англичан, а прочий груз оставили на борту португальской каравеллы, заперли команду в еще не проветренном после невольников вонючем трюме и послали Фрэнсиса с пятью матросами вести захваченное судно в кильватере флотилии. Он снова был как бы капитаном.
Сезон охоты на чернокожих был в разгаре, и суда Ловелла, медленно продвигаясь вдоль африканского побережья, заворачивавшего к востоку, встретили за короткое время еще четыре португальские каравеллы, битком набитые живым товаром и оттого не способные удирать.
Ловелл загрузил воском, слоновой костью и дешевым, грубым и мелким, западно-африканским перцем «кубеба» одно из захваченных судов, посадил на него четверых англичан, которых лихорадило, оставил им в помощь согласившихся на это четверых португальцев — и отправил домой, в Англию. Остальные команды оставил на каравеллах, забрав с каждой по три моряка на английские корабли и взамен выделив по три англичанина. Англичане были вооружены, португальцев же обыскали и отобрали даже перочинные ножи.
Но такой порядок продолжался два с половиною дня. Затем Ловеллу сообщили, что португальцы что-то замышляют — с одной из каравелл, что они ведут себя подозрительно — с другой, что опасаются мятежа — с третьей. Только Дрейк кое-как нашел общий язык с пленниками. Впрочем, у него ж на то было вдвое больше времени…
В итоге португальцев всех согнали в одну кучу — отдали им самую старую из каравелл, перегрузив негров с нее на остальные корабли флотилии, поделились с ними пресной водой и выделили бочонок пороху, предварительно его подмочив: пока не скроются за горизонтом, стрелять не смогут, а там уж не наша забота. И они отплыли на родину, а флотилия из шести судов поворотила назад: негры в трюмах мерли как мухи от скученности и сырости, и оставаться далее в этих водах означало терять верную выручку за уже захваченных невольников на проблематичную от еще непойманных.
