Помню, в тот день, как знак судьбы, была грустная, дождливая погода, лужи, слякоть, грязь – и нам пришлось топать на другой конец кладбища, не обращая внимания на кресты, имена и таблички…
Когда мы почти подошли к могиле, она попросила меня подождать ее в стороне. Я понял – она хочет поклониться праху ушедшего поэта-эмигранта третьей волны в одиночестве. Довольно скоро, по ее просьбе, не посетив другие могилы, мы молча покинули кладбище и отправились в Париж. Меня все это поразило, ведь там лежит столько русских…
Но я кое о чем догадался, и естественно, уже не стал задавать вопросы».
Позднее догадка Гера подтвердилась. Александр Аркадьевич был для Ольги Ивинской не просто поэт, драматург, бунтарь.
После смерти Бориса Пастернака Ольга Всеволодовна прожила еще 35 лет.
За это время появлялось немало желающих поведать миру историю ее отношений с поэтом и лауреатом Нобелевской премии. Многое она рассказала сама в своей книге «В плену времени. Годы с Борисом Пастернаком», изданной в то время во Франции. А многое так и осталось загадкой. Почему Пастернак не ушел из семьи, что его сдерживало? Как на самом деле переживала это Ольга?
Здесь я хотел бы привести кое-что воспоминаний одной уникальной женщины, женщины-легенды, друга Бориса Пастернака – Ольги Ильиничны Поповой… Правда, друзья и близкие всю жизнь называли ее просто Люсей (от производного Олюся). Если мы вспомним таких великих людей, как Корней Чуковский, Алексей Крученых, поэт и друг Маяковского, знаменитый и загадочный Вольф Мессинг, Александр Вертинский, Клавдия Шульженко, Евгений Евтушенко, который был ее учеником стихосложения и считает ее своей первой, а может быть, и единственной наставницей, вспомним и других, кого я не перечислил, то мы сможем написать целый роман о ней и ее общении с этими выдающимися людьми ХХ века. Общении, которым она никогда не кичилась.
Встреча и последующая многолетняя дружба с Борисом Пастернаком – это особые страницы, огромная часть ее жизни. Через него она познакомилась и с Ольгой Ивинской, с которой потом дружила почти 50 лет, до самой смерти Ольги.
«Что я могу вспомнить о Борисе Леонидовиче и Ольге… Встречи с Пастернаком – это была радость, удовольствие, огромное удовольствие. Были и опасения, переживания за него. Время-то шло страшное, аресты людей, это касалось всех. В частности, коснулось Ольги. А в моей жизни вообще как-то так вышло, что колючая проволока всегда была поблизости, прямо около меня, буквально с самого раннего детства.
