Мне было неудобно особенно занимать моего неожиданного и непростого собеседника, а сзади стояли и прямо-таки дожидались окончания нашей беседы приспешники Омара, бурча что-то, по-моему, в мой адрес. Я видел их нетерпение, но, тем не менее, продолжал пытать великого артиста и дальше. Под конец я спохватился и поинтересовался у собеседника, как его вообще можно найти. Ответ меня удивил: «У меня постоянного дома сейчас нет. Живу в Париже, в отеле «Royal Monceau». Приезжай, всегда будешь гостем. Я тебе еще много чего расскажу…» Понятно, его уже ждали на очередном приеме. Мы все вместе быстро встали, сфотографировались, посмеялись…
Уже потом я понял, что наша встреча с Омаром Шарифом была такой теплой неспроста. Оказалось, что Марк, будучи другом и консультантом великого продюсера Алекса Салькина, был знаком с ним и раньше. С его слов, они часто пересекались с Омаром Шарифом в этом «сумасшедшем» Париже при самых разных обстоятельствах: это были и бары, и приемы, и скачки, и казино, и выставки, и модные салоны – все, чем насыщена необузданная столица Франции. Любимец женщин, порой, как поговаривали сплетники, посещающий и дома терпимости…
Омар Шариф – человек мира – был званным гостем везде. Что интересно, их первая с Марком встреча состоялась на том же Венецианском фестивале, но на 8 лет раньше нашей. Тогда Салькин представлял на фестивале фильм Алехандро Ходоровски «Похититель радуги», где фигурировал прекрасный дуэт Омара Шарифа и Питера О’Тула.
А свой визит в пристанище Омара Шарифа, отель «Royal Monceau», я, конечно, так и не осуществил. Как обычно, все откладывал, перекладывал – да так и упустил. Та наша встреча в Венеции оказалась первой и последней. Совсем недавно самого первого «Доктора Живаго» не стало. Ольга Всеволодовна ушла от нас в 1995 году. Не стало и Мити, он пережил ее всего на несколько лет.
Что касается кино, то первый фильм, телеверсия, был снят в Бразилии еще в 1959 году. За ним последовал тот самый «Доктор Живаго» с Джули Кристи и Омаром Шарифом в главных ролях, спустя десять лет после издания романа. Само собой, в Советском Союзе этот фильм, как и сам роман, был запрещен. Однако история Живаго, история Пастернака, его любви и взаимоотношений с Ольгой Ивинской, так или иначе, еще полвека кружила вокруг кинематографа… И только накануне развала СССР, в 1990 году, появилась первая достойная внимания картина – это безупречно выстроенная документальная драма Андрея Некрасова «Пастернак» (альтернативное название «Другая драма»), где удивительно точно подобраны артисты, и особенно молодой Борис Леонидович, потрясающая музыка композитора-экспериментатора Олега Коровайчука, а за кадром звучит, столь привычный для того поколения, мягкий голос Иннокентия Смоктуновского.
