Он не шутил. Не в этот момент. Но беглянка, подобно готовой к прыжку пантере, лишь сощурила зеленоватые глаза, и Эльконто второй раз поразился выражению на ее лице – выражению солдата. Воина. Убийцы.
Он хмыкнул. Что ж, бой будет серьезным.
– Я давал тебе шанс.
– Ты никому его не давал. И уж точно не мне…
Она кинулась навстречу с поразительной скоростью, на которой не сказались ни полный мочевой, ни затекшие колени – замахнулась ловко и правильно, Дэйн едва успел уйти в сторону, и сделала выпад. Лезвие прошло в миллиметре от шеи; волосы на его затылке встали дыбом. Отточенным привычным движением, оттренированным сотни раз в зале и реальном бою, он поднырнул ладонью под ее локоть – одной рукой вывернул и надавил на запястье, чтобы оружие выпало из пальцев, а второй ударил снизу – раздался хруст костей, а следом пронзительный визг.
– Я говорил. – Прохрипел он, сдерживая ее сзади за шею. – Предупреждал. Если дернешься еще раз, я сломаю вторую.
Жертва тяжело дышала, хрипела, поскуливала и бормотала что-то невнятное, а затем, извернувшись всего за долю секунды, попыталась всадить второе лезвие ему в бок – Дэйн озверел от ярости. Вывернув второй тесак из ладони, он развернул девчонку с безумным взглядом и искаженным от гнева ртом к себе лицом и точным размашистым ударом припечатал ей в челюсть с такой силой, что та отлетела к стене. И не просто отлетела, а со всего размаху ударилась об нее затылком, обмякла и картофельным мешком свалилась на пол.
На кухне воцарилась тишина.
Дэйн повернулся к столу, медленно поставил на него оба кулака и опустил голову.
Он так и стоял, опершись на стол и глядя в никуда, когда позади, в коридоре, раздалось сначала цоканье когтей Барта, а затем послышались и шаги доктора.
– Эй, приятель! Ты уже все? Быстро. Ну, и чем закончился…
Фраза оборвалась на середине – видимо, Лагерфельд повернул голову и увидел лежащее на полу тело.
– …диалог?
Последнее слово выпало из его рта, впитав в себя крайнюю степень удивления.
Пес подбежал к лежащей у стены девушке и тихонько заскулил.
– Он окончился сломанной рукой, челюстью и, скорее всего, затылком. Ее затылком.
– Да, я понял,… что не твоим.
Доктор вновь умолк. Эльконто стоял, не оборачиваясь – злой, фонтанирующий скрученной в жгут агрессивной энергией, и крайне напряженный.
– Не люблю. Бить. Женщин.
Процедил он сквозь зубы.
– Я заметил. Но… получается у тебя крайне эффективно.
– Молчи. – Ответил Эльконто глухо. К Лагерфельду он так и не повернулся. – Просто помолчи пока.
