.
– Не отвечает?
– Отвечает.
– Что говорит?
– Что я мудло.
Стивен поперхнулся; Дэйн подозрительно прищурился.
– Смеешься?
– Ну-у-у… Не у нее одной такое мнение. Наверное.
– Ты вообще меня любишь, я заметил.
– Люблю. Только не тогда, когда ты не подкидываешь ко мне в квартиру одноглазых котов.
– Типа ты с ним не сжился!
– Речь не об этом…
Лагерфельд, хотел, было, вступить в бесконечную по продолжительности дискуссию о нужности в жизни чужого навязанного мнения, но вовремя спохватился и захлопнул рот; Дэйн стоял у окна хмурый и заиндевевший, как небо в морозную ночь. Позади хозяина, встревожено склонив голову набок и навострив уши, сидел пес.
– Слушай, может, тебе помочь с ней? С этой дамой?
– Не надо. – Раздался короткий ответ. – Лучше выгуляй Барта.
– О’кей.
На этот раз Лагерфельд не стал спорить, хотя повод поговорить о том, как и почему он вдруг превратился в няньку для животных, представился великолепный – просто свистнул псу, и когда тот повернулся, качнул головой.
– Пошли, Барт. Проветримся.
Нехотя зацокали по паркету длинные когти; до выхода из кухни овчарка то и дело оборачивалась на хозяина, но Дэйн, к ее разочарованию, к прогулке так и не присоединился.
* * *
– То есть я убил всех твоих друзей?
– И не только их. Все… Все умерли из-за тебя!
– Да я просто монстр какой-то! И когда я все успел?
Она не слышала. Она пребывала не то в прострации, не то в иллюзорном вымышленном мире, в который Эльконто все никак не мог погрузиться – обрывки ее слов рознились, не желали соединяться друг с другом, а шанс на понимание ввиду обоюдоострого, усиливающегося раздражения истончался с каждой секундой.
– Я хоронила их! Я боролась за каждого!
– Молодец. А сама-то как выжила?
– Как? – Пленница вздрогнула. – Тебе правда интересно «как»?
– Еще бы…
На самом деле ему было наплевать «как» – Дэйн все пытался вспомнить, проводилась ли некоторое время назад отрядом крупномасштабная операция, после которой осталось много жертв, и мог ли кто-то во время нее выжить. А после желать мщения. Нет, не было такого – он руку мог дать на отсечение – не было. Но, может, он не прав?…
– Я училась спать на земле, голодать, стрелять из всего, что может стрелять. Это нормально для девушки? Нормально?! А ведь я была обычной – работала в отеле, никому жить не мешала… ЗАЧЕМ было меня во все это вовлекать?!
Теперь она орала, брызгала слюной и сделалась совсем некрасивой.
– Я никуда тебя не вовлекал!
– Ну, конечно! И других тоже?
– Каких других?! О ком все время идет речь?
