— За меня?
— Ага, — он почему-то опустил глаза.
— Здорово, — сделала неожиданный вывод Марьяна.
— А почему ты тут бродишь, ты же должна болеть, лежать в кровати с горчичниками? — спохватился он.
— Я уже выздоровела. И вообще, это была не болезнь, а акклиматизация. Если бы мама не подняла панику с утра, я бы и на лыжах пошла кататься. Как сегодня снег? Такой же мягкий, как вчера?
Они вышли из кафе и пошли по набережной, вдоль узкой горной речки, заключенной в обрамление из бетона. Арсений рассказал, как они всей компаний проспали и вышли на трассу только после обеда. Описал появление Романа и его нежелание сообщать телефон сестренки.
— Он вообще какой-то странный, — задумчиво произнесла Марьяна. — Смотрит на тебя волком. Не понимаю, что ему в тебе не нравится? — Она немного отошла и придирчиво оглядела молодого человека со всех сторон. — Вроде, все на месте. Две руки, две ноги. Одна голова.
— Может, он недоволен моим изогнутым носом? Или ему горб ему не по душе? А, понял! У меня ноги кривые.
— Точно, — серьезно сказала Марьяна. — Это решающий аргумент. Она не выдержала и рассмеялась. — Не прибедняйся. И не напрашивайся на комплименты.
— Даже и не думал. А почему у тебя шапка не на месте?
— В смысле? — девушка посмотрела на шапку, зажатую в руке.
Арсений аккуратно взял головной убор и натянул ей на голову. Он пытался быть осторожным, но все равно его пальцы запутались в разметавшихся по плечам волосах Марьяны.
— Больно! — пискнула она.
— Извини, — он неловко переместил шапку на одну сторону, потом на другую. Потом натянул на лоб.
— О господи, — вздохнула Марьяна. — Чувствую себя поленом.
— Почему? — удивился Арсений.
— Только на полено можно натягивать шапку таким образом.
Она сняла свою белую вязаную шапочку, перевернула швом назад и пристроила на голове так, как нужно.
— Век живи век учись, — глубокомысленно изрек Арсений. — Может, посидим где-нибудь? Ты не замерзла?
— Я совершенно не замерзла. Мне даже жарко. Особенно в шапке. Посидеть можно, только пусть это место будет очень тихое. У меня сегодня все утро голова болела, шума она не вынесет.
— Так, тихое… В пиццерии шумно, в «Медведе» музыка, в «Амстердаме» вообще рок-группа. Слушай, а пошли ко мне? То есть к нам. У нас очень уютная гостиная. Если придвинуть кресла к окну, можно смотреть на набережную. Красивый вид. И тихо. Если связать троглодитов и заткнуть им носками рты.
— К тебе? — заколебалась Марьяна.
— Только ты не думай, что я… Я совершенно не имел в виду ничего такого. Я хотел сказать…
