Гейко несколько испуганно поглядывал на Масохина, ожидая, как потом выяснилось, что тот расскажет, как он пил на службе. Но услышал он другое. Потупив голову, Масохин монотонно излагал, как Гейко вывозил избитого Астафьева.
Реакция Гейко была неожиданной. Вскочив со стула, он упал на колени и закричал:
— Товарищ следователь, миленький, я же отказался!
Столько отчаяния и мольбы было в его голосе, что мне стало не по себе.
— Я видел его еще вечером... Тот, один из них, которого зовут Николай, ну, плотненький такой, он еще часто рассказывает, как служил десантником, показывал мне удостоверение и хвастался, что задержал комитетчика. Я тогда выпил с ними полстакана водки и увез в вытрезвитель двух пьяных. А потом видел того мужика еще раз. Он лежал за барьером и хрипел. Я же сразу понял, что с черепом не в порядке. Они и этот старший лейтенант просят: мол, вывези его. Что тебе стоит? И выбросишь... Налили стакан коньяка. Нет, говорю, братцы, шалишь, я же знаю, что это комитетчик. Как вы здесь с ним разбирались, так и расхлебывайтесь. Отказался я, поверьте мне...
Масохин на Гейко не смотрел. Было видно, что он подавлен происходящим, допустил оговор и психологически не выдерживает хода очной ставки. Лицо его побледнело, руки дрожали. Тупо уставившись в одну точку, он молчал. И тут я интуитивно понял, что он сломался. Такую ситуацию называют «моментом истины». Срочно вызвал конвоира. Гейко увели. Ставлю стул прямо напротив Масохина. Мы рядом.
— Николай, подними голову. Подними.
— Не могу.
— Николай, ты прежде всего человек, как бы ни был ты виноват, но страшно оговаривать невиновного. Согласен?
— Да! — выдавил из себя глухо.
— Николай, это была «Волга»?
— Да.
— Какого цвета?
— Черная.
— Кто приехал на «Волге»? Коля, кто приехал на «Волге»?
Масохин медленно поднимает голову. Ох как он смотрел на меня! Смертельная тоска была в его взгляде. Теперь я вижу, как дрожат у него губы. Выговорить он не может.
— Ба... Ба... Ба...
— Коля, кто это был? Ты должен сказать правду, как ни тяжело, но должен.
— Ба... Ба... Ба... Нет! Не могу! — Он почти кричит.
Но я уже догадался, хотя и не до конца верил такому повороту событий.
— Коля, это был Баринов?
Масохин кивает головой.
— Если можно— воды...
Стакан ходуном ходит в его руке, зубы стучат по стеклу, вода по подбородку стекает на одежду.
— Если можно— еще...
Постепенно он успокаивается. Расслабился так, как будто свалился с него тяжелый груз.
— Вы сейчас будете писать?