Многие знавшие А.В. Галкина называют его самородком.
«…Галкин удивлял… многообразием интересов и разносторонностью знаний, – пишет о нем русская советская писательница Г.И. Серебрякова (1905–1980) – Александр Владимирович превосходно постиг живопись, сам занимался ваянием, глубоко изучил русскую и мировую классическую литературу, любил музыку, особенно оперную… Он с большим чувством играл на скрипке и флейте и, по мнению знатоков, мог бы стать выдающимся музыкантом-профессионалом» (О других и о себе. Новеллы. – Москва: Советский писатель, 1968).
Талант его проявлялся во всем и везде.
Находясь в царской тюрьме, он лепил барельефы из глины. В ссылке увлекался фотографией, пел в церковном хоре…
Позволим себе привести здесь отрывок из воспоминаний жителя села Самарово Екима Гавриловича Корепанова:
«…Первая партия политссыльных из 20 человек прибыла в Самарово в 1906 году. Это были участники революционных событий 1905 года. Среди них были плотники, коптильщики рыбы, переплетчик книг. Ссыльный Гришаев открыл кузницу, а потом и «Завод фруктовых вод», как гласила вывеска на одном из зданий села. Ссыльный Галкин увлекался фотографией, и благодаря ему мы имеем изображение села начала XX века. Кроме того, он пел в церковном хоре, которым руководил техник ремесленного училища Семен Николаевич Банников.
Самыми «политически подкованными» были Никитин и Бублик. Они читали газеты и проводили с местными жителями что-то вроде политинформаций. По инициативе политссыльных и с их участием было поставлено несколько спектаклей. Разрешение на постановку давал сам генерал-губернатор.
После революции почти все ссыльные покинули Самарово. Лишь один политссыльный Н. Трофимов здесь женился, построил дом и прожил в селе до самой смерти, то есть до 1948 года» (официальный портал администрации г. Ханты-Мансийска. http://www.admhmansy.ru).
Но «особой страстью» А.В. Галкина «была история и юриспруденция… Большой интерес к истории России привел его к старинным летописям, и он с увлечением изучал документы на древнеславянском языке», в нем «уживались мечтатель, боец и многогранный художник» (Г. Серебрякова. Там же.)
Об этих же чертах характера Александра Владимировича пишет в своих воспоминания и его дочь З.А. Трояновская, свидетельствуя, что эта мечтательность, склонность к грезам не мешала ему «безо всякого усилия оторваться от самых заманчивых картин и вернуться к действительности. А в ней он был трезв, любил точность, ясность, не терпел иллюзий и недомолвок».
