Эрик свернул вправо и побежал вдоль стены, считая шаги. Он двигался тем же путем, что и во время своей Кражи. Страх подгонял его, дыхание было прерывистым, но Эрик повторял себе, что рискует он ничуть не больше, чем кто-либо другой. На этой территории любой человек оказывался вне закона и становился преследуемой тварью, которую ждала смерть. На территории Чудовищ ни один человек не имел никаких преимуществ перед другими.
Конечно, некоторых воинов дома, в коридорах, ожидали женщины, умевшие найти полезное применение всем тем ценным вещам, которыми изобиловало это место. Но во время вылазки их не было рядом. Женщины являлись хранительницами жизни, истории и накопленных знаний. А магические ритуалы, которыми они владели, представляли собой самое дорогое достояние племени, которое наполняло их гордостью и чувством собственного достоинства. Женщинам категорически запрещалось участвовать в любом предприятии, в котором могли быть задействованы менее ценные для общества мужчины. И они никогда не выходили на территорию Чудовищ.
И все же, если верить дяде, его мать отважилась на это…
Эрик достиг огромного сооружения — предмета мебели Чудовищ — и свернул налево вдоль него. Может быть, встреченные им во время Кражи Чужаки вое еще оставались там? Тогда ему удастся предупредить их о происшедшем в пещерах, и, возможно, они позволят ему остаться с ними. Даже компания женоподобных, болтливых и разряженных Чужаков лучше, чем полное одиночество.
Перед тем как свернуть в темный проход, ведущий в глубь строения, Эрик помедлил. Он мчался так, как его учили бегать по территории Чудовищ: «Не смотри вверх, никогда не поднимай глаз». Однако во время своей Кражи он уже однажды взглянул вверх и остался жив. Что стоило все то, чему его учили?
Поэтому он нарочно остановился у входа. Убедившись, что Чудовищ поблизости нет, он вызывающе подбоченился, повернулся и принялся рассматривать гигантскую пещеру. Действительно, при первом взгляде она производила подавляющее впечатление. Но ко всему привыкаешь, ко всему. По прошествии должного времени, несомненно, и эти грандиозные мешки и контейнеры, и эти стены, поднимающиеся на такую высоту, что ломит шею, когда пытаешься разглядеть их верхние пределы, — все это станет настолько же привычным, как узкие складские коридоры Человечества, забитые всяким хламом.
«Нет такого, к чему невозможно привыкнуть, — сказал себе Эрик. — Надо только отчетливо представлять себе, что это».
