По привычке Эрик начал: «Мы будем содержать их, как содержали наши предки экзотических животных, в месте под названием зоопарк, или загоним их в наши норы и принудим их вести такую жизнь, какую вели мы», прежде чем догадался о перестановке и в смущении умолк. Но затем он снова взял себя в руки, спокойно отыскал в памяти правильный ответ, как учили жены его дяди, и начал сызнова.
— «Есть три причины, по которым мы не можем использовать Чуждую Науку, — принялся декламировать Эрик, подняв руку со сложенными мизинцем и большим пальцем. — Чуждая Наука является нечеловеческой, противочеловеческой и античеловеческой. Во-первых, поскольку она не человеческая, — он согнул указательный палец, — мы не можем пользоваться ею, ибо мы не в состоянии ее понять. Так как она противочеловеческая, доже если мы узнаем ее, то не захотим использовать ее. И раз она античеловеческая и может быть использована лишь для нанесения вреда Человечеству, мы не сможем ею пользоваться до тех пор, пока сами остаемся людьми Чуждая Наука во всех смыслах противоположна Науки Предков: в то время как первая отвратительна — вторая прекрасна, первая вредна — вторая полезна. И после смерти Чуждая Наука перенесет нас не в мир наших предков, но в другой мир — полный Чудовищ».
В целом все шло прекрасно, если не считать западни, в которую он едва не угодил. Но Эрик никак не мог забыть о разговоре со своим дядей, и в то время, как язык его произносил знакомые слова и выражения, рассудок продолжал недоумевать, каким образом согласуется то и другое. Его дядя оказался приверженцем Чуждой Науки, и, если верить ему, родители Эрика тоже ее исповедовали. Сделала ли она их нелюдями?
Эрик хорошо знал, что от него требует долг: в этот самый момент он обязан был бы рассказать Человечеству о страшной тайне своего дяди.
Но все это представлялось слишком сложным для него — человека с таким незначительным жизненным опытом.
Когда Эрик завершил произнесение многословного катехизиса, Рита-Летописица сказала:
— Это то, что ты говоришь о Науке Наших Предков. Теперь посмотрим, что говорит Наука Наших Предков о тебе.
Она сделала знак рукой, не поворачиваясь, и две девушки-послушницы вытащили огромный кинопроектор, являвшийся средоточием религиозной жизни племени. Скромно и в то же время ободряюще улыбаясь Эрику-Одиночке, они отступили назад.
Он знал, что эти улыбки значат не больше, чем простое пожелание удачи, но и это говорило о многом. Это означало, что он находится гораздо ближе к тому, чтобы стать полноправным членом общества, чем они. Это означало, что, с точки зрения непредвзятых и незаинтересованных наблюдателей, его испытание действительно проходит успешно.
