— Тебя было трудно завоевать, но потом, когда ты решила покориться, ты была нежной.
Она смеется. Потом снова вопросительно смотрит на него.
— Я так же искусна в любви, как куртизанки Серессы, Марин?
— Почти так же, — оказывается, он хороший лжец.
— Я тебе не верю.
— Почему?
— Потому что всем известно, какой ты хороший лжец.
Она не узнает, почему он громко смеется, но Марин видит, что это ей приятно. Он любит женщин; даже жалко, что ему постепенно все больше надоедает именно этот танец. Может быть, все-таки пора жениться?
Они встречаются здесь, наверху, в третий раз. Марин думает, что этот раз должен стать последним, ради ее блага, хоть он не настолько тщеславен, чтобы воображать, будто он — единственный мужчина, которого она приводила в эту комнату. Дубрава — крупный порт и богатый город, но он все-таки маленький, и такие визиты рискованны. Ей восемнадцать лет, и их семьи уже много лет совместно владеют грузами, кораблями и страховкой.
Она говорит так, будто прокладывает удобный маршрут в незнакомый порт.
— Моя мать говорила о тебе вчера утром после посещения святилища. Сказала, что брак с тобой может получиться прочным.
— Я польщен.
— Я ей сказала, что у тебя ужасная репутация. Она ответила, что у красивых мужчин часто бывает такая репутация, — она улыбается.
Через минуту он уходит, вылезает из заднего окна на этом верхнем этаже, перепрыгивает на одну из более низких крыш соседнего дома, а с нее спускается на пустынную улицу с той стороны. Он уже уходил так раньше, из других окон, в других местах. Можно назвать это захватывающим. Или нет, после того, как проделаешь это много раз.
Он шагает на запад, по направлению к гавани, потом сворачивает и присоединяется к вечернему променаду. Друзья окликают его по имени, шагают рядом с ним. Все знают Марина Дживо. Все купцы друг друга знают. Здесь это в порядке вещей.
Он наблюдает за другими людьми: за своими друзьями, за их отцами, когда они доходят до восточного конца улицы у ворот и поворачивают обратно. В Дубраве говорят, что когда они совершают вечернюю прогулку по Страден — широкой улице, идущей от Дворца Правителя до ворот со стороны суши, — всегда можно определить, чей корабль сейчас в море.
Такие люди неизменно поднимают голову, какую бы беседу они ни вели, когда достигают конца улицы и поворачивают обратно на запад.
Они смотрят на гавань. Ничего не могут с этим поделать. В любой момент может прийти известие: корабль возвращается, или о нем нет никаких сведений, или его захватили пираты. Сообщения о богатстве или о катастрофе приходят из порта позади дворца.
