– Закуривайте, Виктор Александрович.
Разгромов раскурил трубку и вновь обратился глазами к следователю. Ни малейшего напряжения, волнения не чувствовал он, как не чувствовал его, прикладывая холодное дуло пистолета к виску, стоя у барьера или укрощая бешеного коня. За всю свою жизнь Разгромов не знал чувства страха, и подчас ему казалось, что оно просто атрофировано у него, что это некая психическая аномалия. Мальчиком Виктор жил в имении рано овдовевшего отца и был предоставлен самому себе. Он читал множество книг из отцовской библиотеки, охотился, забредая в непроходимую глушь и болота, куда боялись заходить даже бывалые мужики, объезжал коней, учился стрелять и владеть саблей под руководством пожилого ветерана, служившего у отца. Разгромов рано узнал все стороны жизни, и она перестала удивлять его. Даже самые сумасбродные затеи становились вскоре пресными, не веселящими души. Виктору было скучно, но скуку свою он скрывал за напускной весёлостью, стяжав себе славу острослова и ироника. Разгромов был героем, человеком подвига, но места для подвига не находилось, и героический запал растрачивался всуе. Он готов был отдать жизнь за Родину, но не терпел муштры и приказаний. Он стремился к лёгким деньгам, которые давали возможность пожить с шиком, но никогда не копил их, растрачивая легко и беззаботно. Так и стремился Виктор прожить жизнь: без забот, без необходимости подчиняться приказам, легко и весело, не задумываясь о дне завтрашнем. И до сей поры это отчасти удавалось ему.
– Скажите, Виктор Александрович, в каких отношениях вы состоите с Анной Платоновной Дагомыжской?
Любого вопроса ожидал Разгромов, но не этого, однако ответил спокойно:
– В дружеских. Как и с другими членами семьи генерала.
– У нас иные сведения. Вчера вас видели у проповедника на Сивцевом Вражке, откуда вы вдвоём поехали к вам на квартиру, где пробыли около трёх часов.
– Даже время засекали! – усмехнулся Разгромов. – Да, мы были у меня на квартире. Читали стихи! Это наше общее увлечение.
– У нас есть сведения, что Анна Платоновна бывает у вас аккурат два раза в неделю.
– И что же?
– Вы читаете стихи?
– Господин Вигель, я не знаю, какого мнения вы придерживаетесь на мой счёт, но я бывший офицер и с понятиями чести знаком достаточно неплохо. Неужели вы полагаете, что я для вашего удовольствия буду порочить имя дамы? Я не скажу вам ни слова. Если у вас есть доказательства, что я убил Михаила, то арестовывайте меня и отдавайте под суд.
