Батюшка-гром | страница 38
Талантливый художник Алексей Бирюков, отец Павел, Нюра Анисимова (схимонахиня Иоанна)
А так – всё в порядке. Так она меня до дверей проводила, обещала посодействовать с путёвочкой в санаторий. Больше она ко мне не заявлялась и никого следить за мной не подсылала. Так что у нас тут, брат Евгений, с Божьей помощью всё полезное получилось».
«Батюшку окружали одни противоположности. Тишайшая и добрейшая Нюра, властная и суровая Марфа, художник Алексей Бирюков, любивший приврать и приукрасить, за что получил прозвище «Лгун», имеющий склонность приложиться к рюмке… Все они были очень разные, но, благодаря батюшке, создался потрясающего единения коллектив. Вот что значит жить в Боге! Художнику Алексею батюшка строго – настрого запретил писать иконы в нетрезвом виде. Священник Валерий Клинов вспоминает, что как-то приехал к отцу Павлу, а он показал ему только что написанную икону преподобного Парфения, епископа Лампсакийского, и спросил: «Какой тут недостаток?» Отец Валерий ответил: «Да глаза у него какие-то не такие». А батюшка сказал: «Ну, что я говорил?! Лгун, иди-ка сюда! И ты мне ещё говоришь, что – ни грамма»?!» И тут же Алёша повинился – был грех, и безропотно взялся переписывать образ.
Когда работа по росписи храма была завершена, Алексей уехал домой. Прошло около месяца, и батюшка вдруг сказал: «Что-то я без Алёши заскучал…» Взял и поехал к нему в Таврово. Зашел батюшка в дом, а Алексей лежит на лавке под образами. Отец Павел его и отпел, и похоронил.
Когда батюшка заболел и уехал в Воронеж, Марфа долгое время безутешно плакала и всем говорила: «Повидала я на своём веку много батюшек, но лучше, чем наш отец Павел, не было, и не могло быть, как же я его любила и уважала. Теперь наш приход не скоро дождётся того рассвета, который был при нём». Приедешь к нему, начнёшь жаловаться, а он: «Не ко мне, не ко мне, а чаще к Богородице обращайся – Она нам всем во всём помощница. Ты стань перед иконой «Скоропослушница» и помолись – обязательно услышан будешь».
Батюшка сам сделал в храме новые деревянные полы, покрыл их линолеумом, заменил кровлю. Рядом с храмом батюшка построил два дома – простых с виду, но довольно больших. Один из них – дом священника, довольно просторный, с классом воскресной школы, трапезной и обширными хозяйственными помещениями. Другой большой дом отец Павел начал строить во времена Филаретовского раскола на Украине в начале 90-х годов прошлого века, который должен был послужить убежищем для монахинь одного из киевских монастырей. Эта была непосильная задача, с которой отец Павел справился только благодаря своему исключительно твёрдому характеру. У него не было подрядчика, только временные помощники, и рабочих рук не хватало. Батюшка сам закупал стройматериалы, сам пилил, строгал, делал резьбу, ковал, в одиночку ставил стропила, обвязывался верёвкой и один без всякой страховки взбирался на купол храма укрепить кровлю. Он обвязывал тесины верёвкой, поднимал их один на леса, делал кирпичную кладку. В одном из писем к своей духовной дочери Тамаре он писал: «…В отношении нашей стройки. Она у нас почти не движется. Работало нас трое, потом стало двое, и теперь я остался один. У пенсионеров заболели супруги, и они отлучились от нас. Только-только заложили фундамент. Всё лето, почти три месяца, мы его строили. Работы так много, много впереди, и я ума не приложу, как всё это будет. Сейчас я впал в отчаяние и уныние. Что мне делать? Я остался один. Хоть бы нам выложить стены. Кирпич лежит под открытым небом, и если сложить стены, то где подсобные рабочие? – их нет. Придётся мне самому всё это подносить. Я уже не говорю, чтоб построить в этом году. Я рассчитываю эту стройку на три года. Я очень, очень устаю от работы. Хожу весь замаранный, грязный. И так каждый день».
