– Лично я про себя знаю, куда мне нужно прорываться, – немедленно отреагировал я на генеральские вопросы.
– И куда же?
– В больницу, к жене!
Генерал молча наклонился над Эдиком, разжал ему пальцы окоченевшей правой руки, сжимавшие рукоятку служебного «ПМ».
– Возьми, а то тебя сожрут эти сумироги по дороге в больницу. Он снят с предохранителя, так что будь с ним поосторожней…, – и, спохватившись, спросил: – А ты пользоваться-то им умеешь, в руках держал когда-нибудь?
– В армии стрелял несколько раз, так что соображу, – успокоил я генерала, с благодарностью принимая оружие. – А патроны-то остались? – я вынул обойму и убедился, что в ней находился один-единственный патрон.
Сергей Семенович немедленно протянул мне две полные обоймы:
– Бери побыстрее и дуй. Патронов хватит, чтобы прорваться. Они всегда были весьма чувствительны к огнестрельному бою.
– Кто – они?
– Узнаешь. Главное, не бойся – они из такой же плоти и крови, почти из такой же. Так что давай – вперед!
– А вы останетесь здесь?
– Да. Почему – долго объяснять. Если даст Бог, увидимся завтра ровно в двенадцать дня в том же гостиничном номере. Если нет… – он красноречиво развел руками. Уточняю, если будешь жив – обязательно попади в мой гостиничный номер к указанному времени. Это приказ!
Генерал крепко обнял меня на прощанье, и я, последний раз ошарашено глянув на стеклянные статуи под светом малинового абажура, вышел в полутемные сени апарца, почти ничего не соображая и мало на что надеясь…
Мама, расслабленная приличной порцией корвалола уснула за стенкой. А Виктор, подогрев еще чаю в электрическом самоваре, достав из холодильника половину сливочно-орехового торта, под названием «Нежность», нарезанной кружками копченой колбасы, маринованных маслят, сыра и соленых оливок, решил продолжить ночное бдение перед телевизором.
Гуси молчали, ночь была темна и тиха, но Виктор продолжал чувствовать себя неспокойно. Зловещий черный ромб никак не давал прийти разгулявшемуся воображению Виктора в нормальное состояние, и он из минуты в минуту взвинчивал себя множеством самых фантастических догадок и предположений. В целом, и догадки, и предположения носили достаточно мрачный характер, и вместе с нарастающим нездоровым возбуждением у моего друга катастрофическими темпами падало настроение.
Не помогали даже вкусные колбасно-сырные сэндвичи в прикуску с маслятами и оливками, не помог и последовавший за ними торт «Нежность» и янтарный ароматный чай «Липтон». Да и по телевизору демонстрировалась какая-то откровенная гадость. Нет-нет, он поглядывал на окна, снаружи плотно закрытые ставнями. Именно с целью проверить: а, действительно ли по-настоящему плотно закрыты ставни?
