— Ты что делаешь? — спросил её Огневичок.
— Придумываю новые козни.
— Для кого?
— Для Человека, который запрятал меня сюда.
— За что ты желаешь ему зла?
— Видно, ты совсем недавно появился на этом свете, — ответила Монета. — Когда-то и я задавала те же вопросы. Было время, когда я не только не думала о том, чтобы кому-нибудь насолить, но и вообще не знала, что такое зло. А сейчас только и думаю о том, чтобы строить козни.
— Кто тебя научил этому?
— Люди. Не все, разумеется, но это они меня научили.
— Как они тебя научили этому?
— Очень просто. Чем больше зла я причиняла одним, тем большее уважение вызывала у других. Вот и теперь меня отличили.
— Как?
Огневичок не заметил, чтобы на Монете было какое-нибудь отличие.
— А заперли здесь. Если хочешь знать, это и есть самое большое отличие. Вот тебя тоже заперли — значит и тебя отличили, радуйся теперь. Если запирают сюда, значит ты что-то собой представляешь. Ценят тебя.
— Выходит, если тебя суют в темноту и тесноту, то это означает, что тебя ценят? — ничего не понимал он.
И снова спросил Монету, за что же всё-таки она собирается причинить зло Человеку, который её отличил.
— Раз уж мы разговорились с тобой, так и быть расскажу. Жила я большом кошельке. Наконец, надоело, что вечно прячут меня по разным потайным местам, и я убежала на улицу. Закрылась в пыль и стала ждать. А владелец кошелька — наш хозяин в белой рубахе, — где только ни искал меня. Даже швы на одежде распорол. Я лежу себе и молчу. Но вот один раз показалась босоногому мальчику. На него-то я никак не хотела навлекать беды. Но вышло, что хоть и не хотела, а навлекла. И мальчонка только настрадался из-за меня. Наш хозяин обвинил его в том, что он украл меня и отхлестал розгами прямо по голому телу. Он отнял меня у мальчика, и уж так радовался, что я снова оказалась в его руках. А чтобы я не убежала, запер меня туда, где и ты сейчас находишься. Вот я и хочу спросить тебя теперь: что на моём месте ты бы сделал этому человеку?
Огневичок молчал. Когда он лежал в земле и разговаривал с корешками, то легко понимал их. Так же легко он понял и оценил благородство Пшеничного зерна: оно умирало, чтобы родились сто других таких же, как оно само. «А Монета, — думал он, — и не хочет, да всё время зло творит». И он начал догадываться, почему Человек выбросил налитой Пшеничный колос! Что-то стало с ним! Может быть, всё-таки пришла та женщина, которая вырастила его. Ведь тот, кто выращивает, умеет и охранять плоды своего труда.
