* * *
29 ноября 1947 года ООН приняла резолюцию о создании государства Израиль. Началась Война за Независимость. Отбросив самолюбие, Саде явился к Бен-Гуриону и попросил у него хоть какую-нибудь должность. Старику было в тот момент не до личных счетов, и он назначил Саде командующим бронетанковыми силами, которых тогда не было и в помине. Саде засел за книги, журналы, прочитал все, что можно было найти о войне в пустыне. На основе этих скудных сведений он создал чертежи, по которым на израильских кустарных фабриках сварганили первые броневики. Брали джип, ставили на него башню, сваренную из кусков листового железа, помещали внутри два пулемета — и готово. Позднее удалось приобрести несколько бронетранспортеров в Чехословакии и с десяток давно отслуживших свой век танков во Франции.
Еще труднее было с командирами. Ни в английской, ни в американской армии евреи не служили в бронетанковых частях. Но из Советского Союза как раз в это время прибыло несколько танкистов, отличившихся на фронте.
Одним из них был Рафаэль Батус. Выпускник Ленинградского бронетанкового училища, он в 28 лет был уже майором и командовал танковым батальоном в сражении под Курском. Саде сразу подключил его к созданию бронетанковых войск.
В своих воспоминаниях Батус писал: «Вскоре после моего приезда Ицхак Саде пригласил меня в одно из тель-авивских кафе. Мы с трудом разместились за небольшим круглым столиком: Ицхак Саде, Игал Алон, Дан Лернер и я. Сначала нам мешал языковой барьер. Но Саде говорил со мной по-русски и был очень сердечен. Это был сильный, упрямый, веселый человек.
— Феликс, — твердил он, — в современной войне не обойтись без танков. К счастью, кое-что у нас уже есть. Ты в них влюбишься. Настоящие красавцы.
— Ицхак, я хочу их видеть.
— Тогда поехали.
Минут через десять мы были в тель-авивском порту. Саде открыл огромный замок, висящий на одном из ангаров.
Я и сейчас затрудняюсь описать то, что увидел. Все-таки я командовал „тридцать-четверочками“, лучшими танками Второй мировой войны. Теперь же очутился в допотопном музее военной техники. — Где же танки? — спросил я тихо.
— Да вот же они! — закричал Ицхак, взмахивая рукой с королевским величием. — Смотри. У нас есть танки!
Было в нем что-то детское. Наивное. Мне оставалось лишь скрыть свое разочарование, чтобы не огорчать его.
Потом я понял, что вера, воображение, фантазия и упорство этого человека творят чудеса. В моей жизни были два командира, которых я обожал. Один из них — советский генерал, второй — Ицхак Саде.
