Чайка | страница 9



Только зря ее не допустили к соревнованиям. Говорят, не было летного стажа и какой-то классификационной карточки. Да это бы ничего — энтузиазм мог смыть все кастовые барьеры отборочного списка, а массовка длиннокрылых планеров, соперничающих в белизне с облаками, была бы явно по душе небожителям. Поэтому «в виде исключения» допустили почти всех. За пределами «почти» в плену строгих правил оказалась одна Чайка. Исключений, что уже стало привычным, было во много крат больше, чем жестких правил и строжайших предписаний. Но строгие правила и грозные инструкции подобны богам: как последние сдуваются над пустыми алтарями и уступают небеса второй смене, так первые теряют свою власть от долгого неупотребленья. У правил же строгая диета, одни лишь применения служат им пищей, случается, что и кровь пленников, стекающая с алтаря — не всегда след преступления, есть народы, чье солнце перерабатывает ее в нужный всем свет.

А жертву избирает жрец. Дневальным по алтарю правил во время соревнований был назначен Чубак. И он, как сделал однажды грозный бог древних иудеев, предложил Чайке искупительную жертву. Он смеялся, гордо вскидывал чуб, но ладони к ней уже не простирал… Если бы просто так, без жертвы, без платы, без всяких там пропусков в прекрасный мир кино, общественного питания или авиации, если бы кто-нибудь посмел возложить на нее горячие от желания руки, тогда… тогда бы она и вправду не знала, что делать, и самое главное, как к этому отнестись. Партия в этом тонком деле по большей части хранила молчание, и поэтому еще не все было ясно в отношениях полов у строителей будущего, комсомольский же съезд в целом принял резолюцию о том, что половое влечение не ослабляет классового сознания, конечно, при условии пролетарской эндогамии и негаснущей в течение всего акта революционной бдительности. Что касается любви, то она подобно церкви, отделенной от государства, была начисто отлучена от секса. И это новое значение любви укрепилось даже в народном сознании.

«Мы с миленочком вдвоем
В гору поднимаемся
Два нагана по бокам
Шутить не собираемся!»

— пели на клубной завалинке девчата новой деревни.

«Сколько елочек в лесу
Сколько яблонек в саду,
Сколько девушек готовых…
К обороне и труду!»

— отвечали им с тракторов хлопцы.

Комсомолец Чубак отступил не сразу. На случай неудачи с искупительной жертвой у него имелось одно давнее комсомольское постановление по вопросу о том, имеет ли право комсомолка отказывать комсомольцу в его классово-сексуальных исканиях. В те времена, а это были бурные годы поиска канона, незначительным большинством бюро приняло: «Нет, не имеет, ибо это подрывает у комсомольца, строителя светлого будущего, уверенность в завтрашнем дне».