Словом, намек совершенно прозрачный. Это он нашу цивилизацию имеет в виду. Наш прогресс ему, видите ли, не нравится. Но говорит туманно, больше об общих закономерностях. Оказывается — по его словам, — прогресс сам по себе еще не болезнь. Но ему не следует протекать слишком бурно. Разумный вид должен развиваться осторожно, внутри своей экологической ниши, не мешая другим. Нужно, чтобы развитие было качественным, но не количественным. И так далее.
— А у вас, — говорит он, — развитие патологическое. Один из видов наращивает свою численность по экспоненте, ни с кем не считаясь. Такой путь чреват серьезными опасностями для всей биосферы в целом и для вашего вида в особенности.
— И какие же это опасности? — спрашиваю.
— Разнообразные, — отвечает он. — Но теперь они вам уже не грозят. Я поставил диагноз и доложу его куда следует. Так что можете не волноваться. В ближайшее время вами займутся специалисты.
Так и сказал: «специалисты». Значит, думаю, прилетят скоро какие-нибудь фрукты на блюдечках и будут искусственно тормозить наше развитие. Для нашего собственного блага. В таких случаях всегда говорят, что для блага.
А истинная причина понятна, по-моему. Мы развиваемся слишком быстро, вот в чем дело. По экспоненте. Того и гляди, обойдем их галактическое объединение. Ну а им неприятно.
Во всяком случае, тогда я именно так и подумал. И многие на моем месте думали бы точно так же. Но я, естественно, виду не подал.
— Вы не преувеличиваете опасность? Неужели без вмешательства нельзя обойтись?
Так я спросил, а голос у него стал еще суровее.
— Нельзя, — говорит. — Я только что проводил аналогию между биосферой и живым организмом. У вас на Земле есть такая болезнь — рак. Группа зараженных бессмертием клеток увеличивает численность, отравляя организм своими выделениями, и он быстро гибнет. Рак — это тоже болезнь экспоненциального роста.
У меня внутри все похолодело. Рак! Вот, значит, какие специалисты будут нами заниматься!..
А он тем временем прощается, поворачивается ко мне затылком и уходит прямо сквозь стену к своей тарелке. А дюза одного из моих двигателей смотрит аккурат на нее, горючего у меня уйма. На целых пять лет.
Ну и полезли мне в голову всякие мысли. Дружба, как говорится, дружбой, но все человечество у меня за спиной — даже не семья. А соответствующая кнопка — вот она, под рукой. Нажми — и все. Миллион градусов, ничего не останется. И обеспечен нашей цивилизации вечный покой.
