По глупости. Как вы поступите?
— Хорошие, но с ножами? Не знаю. Это плохой пример. Так не бывает.
— Бывает. Это хороший пример. Как вы поступите?
— Все равно, — сказал Воронов. — Никогда не был в таких ситуациях. Вероятно, постараюсь их помирить.
— Но если вы будете уверены, что вас никто не услышит? Если вы будете знать, что вас отшвырнут в сторону, возможно, даже пырнут ножом и, избавившись от вас, продолжат драку? Что вы сделаете, зная это?
— Начинаю вас понимать. — Воронов задумался. — Только вряд ли мне обязательно самому браться за нож. Можно ударить одного из них по лицу и убежать.
— Они продолжат драку.
— Хорошо, не буду убегать. Но нож я в ход не пущу. Я буду драться кулаками.
— Вас убьют.
— Что делать. Мир требует жертв. Если это единственный выход…
— Вас убьют слишком быстро, — сказал Белостоков. — Вас убьют сразу же, не успев забыть о собственной ссоре. Вас убьют и продолжат драку.
— Хорошо, — сказал Воронов. — Я поступлю по-другому. Я не полезу в драку, я буду издали осыпать обоих грязными оскорблениями.
— Тогда к вам привыкнут, — сказал Белостоков. — К вам привыкнут и продолжат драку.
Поймут, что вы не представляете опасности.
— Что же мне делать?
— Вы должны драться с ними не на жизнь, а на смерть. Так, чтобы они обо всем забыли и объединились. Не на время, а насовсем. Когда они объединятся насовсем, вы можете уйти.
— Откуда я узнаю, что они объединились насовсем?
— Это надо почувствовать. Сделать это нетрудно, если у вас есть опыт.
Последовала пауза.
— Хорошую картину вы нарисовали, командир, — нарушил молчание Рыжкин. — По-вашему, они только и делают, что воюют со всеми разобщенными народами Галактики.
Представляю, что будет, когда один из таких народов найдет их где-нибудь в космосе…
Он запнулся. В рубке повисла неустойчивая тишина.
— Ладно, — сказал потом Воронов. — У каждого народа свои мозги, так что не в этом дело. Гипотеза командира логична. Но где гарантия, что она справедлива?
— Никаких гарантий у меня нет. Все это только предположение.
— Но вы понимаете, что в противном случае наш долг — атаковать их?
— Понимаю, — сказал Белостоков. — Впрочем, теперь мне уже кажется, что другого пути нет.
…Их было мало, до обидного мало, почти никого не осталось, и они смотрели сейчас из кормового эллипсоида назад, в бархатистую тьму.
«Погоня, — думал первый. — Трудно было предположить, что за нами пошлют погоню.
Значит, они все-таки заметили направление, в котором мы уходили, и поняли, зачем мы сюда уходим. Хорошо, что мы направились сначала сюда, а не сразу домой. Они сейчас очень сильны. И они так точно все рассчитали. Если бы они опоздали на самую малость, мы бы миновали пульсар, и они бы нас не нашли. Придется на всякий случай слегка изменить курс, чтобы свернуть к другому поворотному пункту. Совсем не обязательно им знать, откуда мы прилетели…»
