Счастье – это умение принимать все таким, как есть.
Вернер Эрхард, американский психолог
Может ли молодой человек достичь своей цели, если ему приходится передвигаться в инвалидной коляске? Может ли мать не впасть в глубочайшую депрессию, когда ее сын неожиданно становится парализованным? Может ли подруга успокоить эту мать, если ее сына нельзя вылечить?
Мы с Дэрис дружили давно и хвастались друг перед другом своими сыновьями. У Дэрис было три мальчика, и младший из них – Арон – ровесник моего единственного сына Иана. Арон и Иан в один год поступили в колледж, оба увлекались спортом и специализировались на терапии (Арон – на физической, а Иан – на музыкальной). Оба закончили учебу с красным дипломом. Я считала, что мы с подругой так и будем вечно гордиться успехами своих сыновей.
Увы, я ошибалась. Однажды утром, когда жена Арона уже ушла на работу, к ним в дом проник грабитель. Он застал Арона в кровати и приказал ему не двигаться. Арон попытался выхватить у парня пистолет. Грабитель выстрелил несколько раз, и одна из пуль застряла у Арона около позвоночника.
Операция продолжалась несколько часов. Следующие недели Дэрис не жила, а существовала. Вместе с другими родственниками она дежурила в палате Арона, периодически выходя в туалет, чтобы поплакать. Они говорили только о катетерах, рентгеновских снимках и операциях. В город приехали их родные, жившие в Калифорнии.
Когда случается трагедия, некоторые люди выражают свои соболезнования словами: «Я представляю себе, что вы чувствуете». По-моему, это неправда. Никто не знает, как чувствует себя другой человек. Я не могла знать, что переживает Дэрис, потому что мой собственный сын был здоров и невредим. Я могла только воображать, какое горе, грусть и ярость испытывает моя подруга. Если бы что-то подобное произошло с моим сыном, я бы, наверное, кричала от ужаса несколько недель подряд.
Я поддерживала связь с подругой по телефону, при помощи SMS и и-мейлов. К Арону никого не пускали, кроме членов семьи. Друзья Дэрис предлагали ей помощь, выслушивали от нее слова благодарности, но на самом деле мы ничем не могли ей помочь. Я чувствовала себя бесполезной.
Потом преступник, который стрелял в Арона, сдался полиции, и все мы вздохнули с облегчением. Полицейскую охрану в больнице сняли, и теперь все желающие могли посещать Арона. Его перевели в реабилитационный центр, где ему предстояло научиться жить с парализованными ногами. К нему приходили друзья по колледжу, смеялись и шутили, словно никакой трагедии не произошло. Арон разъезжал по палате в кресле на колесиках, как будто всю жизнь передвигался только так.
