Потом произошла странная вещь.
Медсестры вкатили меня в операционную, и тут я ощутила полное спокойствие.
В моей голове звучала фраза: «У тебя все получится. Все будет хорошо». Страх прошел, и ему на смену пришла уверенность. Мне буквально не терпелось, чтобы побыстрее началась операция. Я очень хотела узнать, что произойдет потом.
Меня стали перекладывать на операционный стол. Я наблюдала, как вокруг деловито движутся врачи и медсестры. Все были очень организованными и спокойными, словно исполняли какой-то сложный танец.
– Все в порядке? – поинтересовался доктор Кейси.
– Не то слово, – ответила я, рассматривая операционную, людей в хирургических масках на лицах, многочисленные приборы. Пахло антисептиком, и разложенные инструменты, которыми меня через несколько минут будут резать, ярко блестели.
– Алиша, ты готова? – спросил меня доктор Лау.
Я посмотрела на докторов, которые собирались спасти мне жизнь, на этих талантливых людей, полных решимости избавить меня от опухоли, которая меня убивала. Я чувствовала себя уверенной и спокойной. Я полностью доверяла этим людям.
Я улыбнулась.
– Готова, – ответила я. – Рок-н-ролл!
На лицах хирургов появилось удивленное выражение. Они переглянулись и улыбнулись. Доктор Кейси рассмеялся.
– Именно это мы и хотели от тебя услышать!
Я все еще улыбалась, когда мне на лицо надели маску, через которую пошла анестезия. Я словно провалилась в черную дыру. Я знала, что не умру. Я сильная. Я была уверена, что все будет хорошо.
Я справлюсь. Я глубоко вдохнула газ и спокойно заснула.
Алиша Бертин
Надежда лечит любое горе.
Ирландская пословица
В ту ночь, когда нам постучали в дверь, мы стали «другими людьми». Людьми, которые глубокой ночью получают плохие новости, людьми, с которыми случаются трагедии. Только «другие люди» теряют своих детей, только они испытывают такое горе.
Наша шестнадцатилетняя дочь возвращалась с работы и попала в автокатастрофу совсем недалеко от дома. Она разбилась практически на нашей улице. Она была так близко от нас, но мы не смогли ее спасти.
В первую неделю после ее смерти мы получали соболезнования и планировали похороны. Все это время я практически ничего не ощущала. Мне казалось, что я играю роль в каком-то плохом фильме. Я делала все, что нужно, и мечтала, чтобы сцена, в которой я снимаюсь, скорее закончилась. Сейчас я понимаю, что находилась в состоянии шока, и точно помню момент, когда этот шок прошел и я по-настоящему ощутила боль и отчаяние.
