Это отнюдь не благодарность с моей стороны. Это обожествление.
В ее фанатичной религиозности столько чувства, что я на один ее поцелуй променяю все отрады мира, включая лучшие бои Федора Емельяненко.
Она родила мне много детей и сделала их хорошими людьми. Воистину несправедлив и прекрасен Промысел Твой, Господи!
Всю свою жизнь я делал ошибки, меня могло спасти только чудо. Я знаю его имя. Я записал его в телефон, и уже шестнадцать лет меняются только модели и рингтоны.
Сейчас рингтоном стоит кусок аудиокниги — Данте Алигьери, «Божественная комедия». Часть первая, «Ад».
Не знаю, смогу ли я объяснить смысл этой горькой усмешки над собой, но в двух словах дело обстоит так: она не смирилась, она никогда не смирится. Она меня спасет точно. Железяка спасет. Так что, демоны, извиняйте.
Первое, что мне приходит в голову, когда я понимаю что-то действительно важное, — желание рассказать ей. Это как в колодец на кладбище ночью кричать — добра не будет. Обязательно какой-то духовный косяк выявится. Так что на рубежах моей души мосты подняты, луки натянуты, и одной конницы — как звезд на небе.
Вот какими категориями сужу я о своем добровольном выборе, глядя на ее новый телефон за семьсот баксов, лежащий на мокром столе резистивным экраном вниз. Что, в принципе, не суть, а так — нюансы. Игра теней в жаркий вечер. Зарницы на горизонте. Солнечные зайчики. Соассоциации.
Она сама зачитала приговор остальному миру, он звучит так: я ласточка, звездочка, принцесса.
Я с ней не просто согласен, я бы всех, кто не согласен, в горящую печку живьем запихал.
К сожалению, она так только шутит. Ей наплевать на себя. Она выглядит так хорошо только потому, что мне это нравится, хотя отлично понимает, что мне и по-другому будет нравиться не меньше.
Я приложил все известные человечеству способы растлить ее и пал смертью храбрых в сражении за серьгу в левом ухе. Доводы про верность рок-н-роллу даже не рассматривались.
Теперь для того, чтобы я понял, что где-то в журнале есть порнографическая открытка, мне это объяснять надо. И не факт, что я поверю.
Ох, дети! Если бы вы только знали, какую ядерную реакцию запускаете, первый раз осторожно касаясь руки возлюбленной на вечерней аллее, под сенью цветущего каштана, у песчаного берега Сан-Тропе. Хотя и Ялта пойдет, и Коктебель, со свистом. Важно не место. Важна правильная ассоциация. На этом построена маркетологическая логика Apple. Хорошо, что у этой компании никогда не будет моей «звонкой религиозной песенки», иначе Android не жилец. Всегда так: начинаешь говорить о любимом и до рыбалки скатываешься. Кстати, рыбалка как-то у нас с ней не пошла. Все больше по охоте. Хищники. Оттого и моногамны. Вот грызуны — другое дело, или бобры, если о рыбалке речь зашла. Опять, пардон, ассоциации.
