— Чик-чирик, — послышалось у нее за спиной.
Девушка обернулась и обнаружила долговязого нетрезвого подростка. Тот бесцеремонно разглядывал ее, сладострастно причмокивая и отрезая ей путь обратно на берег.
Девушка не испугалась, она быстро опустила руку в висящую у бедра сумочку.
— Чик-чирик, — повторил он, сладко улыбнулся и рухнул навзничь.
Сзади стоял мусорщик и тер кулак. Подросток поднялся на четвереньки и, не рискуя быть снова опрокинутым, по-крабьи отполз и сторону.
— Шпана, — сокрушенно констатировал мусорщик. — Катер к вашим услугам, мадемуазель!
У причала стоял старый УАЗик, в просторечии называемый «козлом».
— Убью, сука! Встречу — зарежу, так и знай! — орал с безопасного расстояния подросток.
— Самое печальное, что он совершенно искренен, — сказал мусорщик, помогая девушке спуститься с причала по обледеневшему трапу.
— Ужасный век, жестокие сердца! — подтвердила девушка.
Она, подобрав длинную шубу, уже собиралась сесть в машину, когда рядом шлепнулся кусок льда, брызнув ей в лицо острыми осколками. Она не вытерпела и, забыв светские манеры, заорала:
— Ты, говнюк, ононист золотушный, сейчас догоню — ноздри вырву!
— Эх, крепка еще революционная косточка! — удовлетворенно крякнул мусорщик, заводя мотор и с интересом наблюдая за девушкой.
— Молчи, лярва болотная! — орал подросток.
— Заткни скважину, жгут прыщавый! — отвечала девушка.
— Соотечественники! — воззвал мусорщик. — Обратите внимание, какой вечер! Звезды и поэзия!
— Гондон штопанный! — крикнула последний раз девушка, глянула на мусорщика, осеклась и смирно села рядом, поджав губы.
«Козлик», светя фарами, отъехал от причала и помчался по реке. За поворотом стояли вмерзшие в лед корабли. Крайний, белоснежный красавец, был увешан гирляндами разноцветных фонарей и напоминал новогоднюю елку.
Из открытых иллюминаторов лилась музыка. У трапа стоял серебристый «Линкольн» и еще несколько сияющих иномарок. Мусорщик остановил свой потрепанный отечественный джип рядом.
— «Настоящий», — прочитала девушка на борту корабля. — Это название?
— Разве плохое?
— Настоящее, согласилась девушка.
Мусорщик постучал кулаком в борт: — Есть кто живой? — и не дожидаясь ответа стал подниматься с девушкой по трапу.
Наверху их молча встретили двое одинаковых молодых людей, затянутых по горло в одинаковые черные пальто.
— О-о! Какие люди! — раздвинув охрану, появился пожилой толстый господин. — Неожиданно, но приятно. Что же не предупредили? Петр Иванович беспокоился, даже сердился. Мы могли бы встретить. Такое торжество, полный бомонд!
