Кинечу сказал:
- Ты, кажется, парень с головой. Перочистку сам придумал?
- Сам, - ляпнул я.
Не удержался. Похвалили - я и рад стараться врать.
Сказал «сам» и сразу почувствовал, что попал впросак. Кинечу каким-то чудом тут же догадался, что я соврал. Отошёл к окну, взял в руки горшочек с цветком и уставился на увядшие лепестки.
- А ты правду сказал? - спросил он.
«Наверняка какой-нибудь лжеулавливатель стоит рядом, - подумал я. - Что же делать?»
А Кинечу даже улыбаться перестал. Смотрит на цветок и говорит:
- На Ортисе никто никогда никого не надувает.
- Хватит, - говорю, - не сердись. По глупости сболтнул. В первый и последний раз. Но как ты узнал? Ведь мог же и я додуматься до перочистки.
- Ирвен. Он никогда не ошибается. - Кинечу показал на красно-белый цветок. - Он завял - значит, кто-то поблизости сказал неправду.
- Этот цветок лжеулавливатель? - захохотал я. - Рассказывай сказки! Так я тебе и поверил!
Кинечу обиделся:
- Хорошо, тогда пусть этот самый ирвен угадает ещё раз.
- Этот больше не сможет, - грустно сказал Кинечу. - Он погиб. И все цветы в этой комнате завяли. Мне стало стыдно. Погибло столько цветов! И хоть бы враньё было стоящее! А то из-за какой-то перочистки!
Кинечу сходил в соседнюю комнату и принёс новый цветок.
- А если ещё меньше совру, - спросил я, - ну, на самую чуточку?
- Всё равно завянет. Ложь есть ложь, маленькая она или большая. Вред от неё всегда одинаковый.
Мне стало жалко цветы, и я врать перестал.
Кинечу рассказал, что развести ирвен ортисянам стоило огромного труда. Они и сами не знали, как часто лгали. Цветы гибли буквально на корню. Стоило только прийти ортисянам к кому-нибудь в гости, как в первые десять минут хозяин оставался без цветов.
Тогда, чтобы сохранить цветы, ортисяне стали запираться от гостей. Те начали обижаться.
И вот, чтобы проверить своих друзей, некоторые ортисяне стали носить цветок с собой. Разговаривают друг с другом, а сами поглядывают на цветок. Завянет - ссора. Каждый обвиняет во лжи другого.
В общем, в первое время ирвен не столько пользы приносил, сколько вреда. Отъявленные брехуны вообще боялись высунуть нос на улицу. Ни к кому не ходили в гости, никого не пускали к себе.
