— Нет, месье.
— Что сказал Гюстав? Вспомни точно!
— Вы же знаете, месье, что он много говорит только о своих заслугах. В остальном из него лишнего слова не вытянешь. Прошамкал лишь: «Покажи это своему знакомому. Он заинтересуется».
— Больше ничего?
— Ни слова. Клянусь вам.
— Ты ведь иногда помогаешь старику в лавке. В последнее время никто не предлагал ему ничего необычного?
— Не знаю. Дня три назад одна пожилая дама приносила часы, затем Гюстав долго торговался с каким-то студентом… из-за медальона. Вчера какой-то господин хотел отдать в залог обручальное кольцо, они также поспорили…
— Итак, ничего особенного! — Конданссо задумался. Дело принимало интересный оборот. Гюстав выпустил из рук лишь одну часть, которая сама по себе не представляла никакой ценности. Была как бы приманкой. Остальное он придержал. Это была прелюдия к настоящей сделке. Что ж, честная игра.
Конданссо тяжело поднялся.
— Передай Гюставу, что нам надо переговорить. Но не в его лавке. Встретимся сегодня вечером у твоей Иветты. Позаботься, чтобы нам никто не помешал. В одиннадцать.
Фолькер Лупинус изо всех сил дергал за ручку, но дверная защелка телефонной будки не закрывалась. Он прижал головой трубку к плечу. Захлопывая дверь, всякий раз упирался спиной в боковую стенку. Старая краска осыпалась и повисала на мягком драпе пальто. Голос молодого человека звучал игриво и громко:
— У нее пронзительный взгляд. Мне стало даже как-то не по себе.
— Она хорошенькая? — отозвался девичий голос на другом конце провода.
— Я тебя умоляю! Она годится мне в матери. Где-то за сорок. Но в ней есть что-то такое… Не знаю…
— Сорокалетние женщины особенно опасны, — послышалось в ответ. — Днем ты будешь с ней в квартире один! Тебя не смущает, что я провожу эксперименты с ядами? Буду следить в оба. Если что, отравлю тебя.
— Ладно. Но лишь после того, как я продам медальон.
— Ты забрал его, Фолькер?
— Только что. Старик Лекюр буквально ошалел, когда увидел меня. Но я заплатил, не торгуясь, здесь есть от чего ошалеть. Сегодня мы провернем сделку, дорогая. У американки блажь. Она совсем помешана.
— Надеюсь, не на молодых мужчинах?
— Почему бы и нет? Пущу в ход немножко парижского шарма, который я приобрел с тобой.
— Может, это не так уж и плохо.
— Ты прелесть. Но хватит трепаться. Дверь будки доконала меня. Не задерживайся на работе. И не позволяй этому слабоумному доктору подвозить тебя до дома. Ненавижу этого парня.
— У меня другое чувство. Пока, горе-ловелас.
