Ирэна не страдала раздвоением души: Лупинус удовлетворял ее материальные потребности, Морис ублажал телесные. Это ее устраивало. Возможно, не всегда с Лёкелем, но всегда с Лупинусом.
Она велела таксисту не останавливаться возле дома. Вышла у ближайшего перекрестка и вернулась назад. В рабочем кабинете Лупинуса горел свет. Она бесшумно открыла парадную дверь и проскользнула в свою комнату. Переодевшись в домашний халат, осторожно прокралась наверх по лестнице. Толстая ковровая дорожка заглушала шаги. За дверью кабинета слышались голоса.
— Не понимаю, в чем здесь проблема! — воскликнул мужчина с сильным иностранным акцентом.
— Невозможно поверить тому, — подхватил другой мужской голос, — чтобы у супруги нельзя было забрать назад свой же подарок. Повод всегда можно найти!
— Я все испробовал, господа. Действительно, все, однако… — Это вступил в разговор Лупинус. Его голос звучал очень тихо. Время от времени раздавался чей-то смех.
Бинц приложила ухо к двери.
— Мы знаем, что обстоятельства складываются не в вашу пользу, дорогой доктор. Ведь речь идет не только о деньгах, в которых вы, похоже, нуждаетесь. Но и… о нашем молчании. Не так ли?
Послышался шум отодвигаемого стула.
— Это шантаж? — возвысил голос Лупинус.
В ответ скрипучий голос монотонно пронудил:
— Шантаж — это неблаговидные действия субъекта или субъектов с целью незаконного обогащения себя или третьих лиц путем противоправного принуждения кого-либо силой или угрозой с ощутимым для него уроном что-либо сделать, терпеть или разгласить, вследствие чего причиняется ущерб имуществу принуждаемого или какого-нибудь другого лица. Параграф черт знает какой, но верно до запятой. И совершенно очевидно, — в голосе мужчины появились задушевные нотки, — что мы не стремимся к обогащению и не причиняем вашему имуществу ущерба. Платим больше, чем того стоит медальон. Вам это хорошо известно.
— Медальон — память о моей первой жене. Я уже не раз говорил об этом.
— Сущая правда. Потому-то мы и поинтересовались прошлым Ютты Лупинус, авантюристки…
— Не касайтесь памяти покойной!
— Верно, она ведь умерла четыре года назад. Летом тысяча девятьсот шестьдесят первого. А когда вы развелись?
— Еще в сорок восьмом, с тех пор я ее ни разу не видел.
— Все это не в вашу пользу, господин доктор. Конечно, если станет известно, что во время войны Ютта Лупинус была агентом гестапо.
— В конце концов, я же с ней разошелся.
— Вы? Ваша жена подала на развод. Но это дела не меняет. В любом случае история довольно неприглядная и порочит вашу репутацию. Если она получит огласку, у вас нет шансов оправдаться. Одних в ней возмутит то, что вы жили с такой особой, скажем прямо — военной преступницей; другие — и сегодня их гораздо больше — осудят вас за то, что вы оттолкнули от себя жену из-за ее темного прошлого, ввергли в нищету, обрекли на смерть…
