Маленькая ложь Бога | страница 31

— Ничего подобного, я просто чтобы поговорить…

— А как другие, по-твоему? Они ведь тут одни, им разговаривать не с кем, и ничего, прекрасно обходятся!

— Да, но другие не дружили тридцать лет с главным здешним начальником!

— Послушай, увидимся завтра, обещаю. И сразу предупреждаю, не пытайся позвать меня обратно через десять минут, я не приду! Знаешь, тебе надо все же поучиться одиночеству!

— О’кей…

— До завтра!

— До завтра…

Тоже мне, шутник: мне учиться одиночеству! Да я всю свою жизнь только и делал, что учился одиночеству! В тринадцать лет я научился жить один, без матери, потом в восемнадцать — один, без отца; у меня не было выбора, я учился этому одиночеству, получая удары в живот и в сердце. И позже, когда я думал, что никогда больше не останусь один, мне снова пришлось учиться — худшему из одиночеств, пустоте, образовавшейся после смерти Алисы. Я остался даже не просто один, меня стало в два раза меньше: несколько лет нас было двое, мы были единым целым, а когда она умерла, от меня осталась только половина.

Скажите на милость, мне ли не знать, что такое одиночество: мне, который остался без половины своего существа! Нечему мне тут учиться.

Ну, ладно, я знаю, что он сказал все это не со зла; и потом у меня явно нет выбора. Остается только попытаться найти себе занятие, чтобы дождаться завтрашнего дня…

Боже правый, что за скука! Что за смертельная скука! Ночь была нескончаемой по причине одной маленькой, но немаловажной детали: здесь никогда не темнеет! Я все еще настроен на земной ритм, я хочу спать — вернее, я хочу хотеть спать, — но я не испытал в этом ни малейшей нужды. Это трудно вынести.

Я пошел на реку, чтобы немного попутешествовать, заглянуть к антиподам, туда, где в это время день; полетал над некоторыми ранее не знакомыми мне странами и регионами, но в конечном счете это все равно, что сидеть перед экраном телевизора: сначала вроде интересно, но быстро надоедает. Понимаю, что это все оттого, что я принадлежу к ничтожному меньшинству людей, которым (за всю историю человечества) посчастливилось видеть снимки Земли, сделанные из космоса, — ну да, конечно, я немного пресыщен этим… С другой стороны, могу представить себе физиономии древних, тех, кто считал, что Земля плоская! Для них это должно было быть просто невероятным откровением! Интересно было бы поглядеть, как вытянулась физиономия у папы, осудившего Галилея!

Эти миллиарды людей, живших до нас, наверно, сотни часов в полном изумлении открывали для себя мир, страны, континенты, иные цивилизации; а мы — мы все это уже видели. Хуже того, это уже потеряло для нас всякий интерес.