Чувствую себя плохо. Сегодня впервые не попил горячей воды. Кустарник вокруг я весь сжег, а отползать дальше нет сил. Опять приходили гости. Покружились над палаткой, издавая что-то вроде курлыканья. И улетели. Я бы обрадовался, если бы они остались на подольше. От них исходит тепло.
После прихода гостей весь день пролежал в палатке. У меня озноб. Кажется, я простудился. Принял лекарство.
То озноб, то жар. Похоже, я серьезно болен. В легких какой-то свист. Выполз из палатки пожевать снега и потерял сознание. Не знаю, сколько провалялся в снегу. Когда очнулся, обнаружил, что окружен зелеными. Они расселись вокруг меня, на мне и грели. Или, может, ждали, когда я умру. Когда я очнулся и пополз к палатке, они улетели.
Забрался в палатку и начал вспоминать, что знаю о Матках. Они забирают себе мусорные планеты — раз. Радары потом не регистрируют многие из этих планет — два. Может, они сжирают планеты? Нет, кажется, брежу.
Солнце взошло и уже садится. Сквозь клапан палатки смотрел на него. Маленькое, красное. Боюсь, я его больше не увижу. Сильно кашляю. Хотел проговаривать дневник, но не могу, тут же задыхаюсь и начинаю кашлять. Приходится писать. Когда лежал в снегу, напрочь отморозил один палец. Он белый, у ногтя чернеет. Очень мешает писать, так и хочется отломать его и выкинуть за палатку.
Вечером приходил Марти. Знаю, что это был бред, но мне было приятно. Он похож и не похож на меня. Он еще мальчик, но очень серьезный. Голый, худой. Сидел рядом со мной, говорил что-то, но я плохо слышал. Тогда он взял меня за руку. Рука у него сухая и теплая.
Ночью Матка начала светиться. Даже закрыв глаза, я вижу этот розовый цвет, он пробивается сквозь пластик и веки. Он пульсирует в такт боли в ноге.
Потерял счет времени. Животные идут стадами, слышу шорох их лап вокруг палатки. Когда я кашляю, шорох прерывается. Они прислушиваются и идут дальше. Великая миграция в Матку.
Прилетали зеленые. Один как-то пробрался в палатку. Заговорил, и я понял, что это Марти. Он уговаривал меня идти в Матку. Я хотел сказать “нет” и проснулся. Очень режет в боку. Я схватил больной палец, дернул, но он не отламывается. Пытался отгрызть его зубами. Марти пришел и остановил меня.
Не знаю, какой день.
Кажется, я давно не писал в дневник. Я болел. Но теперь у меня в голове ясно. Я пойду туда. Прижму эти записки камнем и пойду. Хотел бы взять с собой, но не могу нести. Боюсь, пальцы разожмутся, и листки разнесет ветер. Он страшный. Он снес палатку. Я долго выбирался. Надышался снежной крупы. Плохо вижу, из глаз течет. Вот, я нашел камень. Он примерз. Марти бы помог поднять, но Марти там, в Матке. Все, вроде отковырял. Кладу. Я почти не кашляю, странно. Вообще легко, будто и не мое тело. Надо положить. Кладу. Ребята, если найдете, я о вас не забыл. Я писал тут о Марти, а ему о вас рассказывал. Много. О каждом. Так что он вас всех знает. Вот, а вам скажу — я не самоубийца и не сдался, как животное. Я буду ползти, как животное, но я не сдался. Я знаю — там что-то есть. Пока.
