— Что, если б таких лентяев, как ты, послать брать приступом Ченстоховскую крепость?… Посмотрел бы я, что стал бы делать Князь Александр Михайлович? — Расстрелял бы вас без пощады, как изменников!.. Как! не исполнять артикула? уходить от барщины? не повиноваться постановленному от Господина сотскому? а залп картечи в спину! Этого мало! — на деревянного коня, а на ноги двух пудовые гири! — а? Ты думаешь, что не солдат, так над тобой нет дисциплины, и экзекуция нельзя учинить… Нет! здесь лес велик, есть откуда шпицрутен вырубит! — Заставлю бородой двор мести, в ступе воду толочь! — Этого мало! лоб, да и только!
— Дрянь мужик, дрянь и солдат; был пример под Ченстоховым: привели беглеца — под военный суд, в 24 часа! Что же? — отдан в солдаты за пьянство, за леность, за неуплату оброка! такая же ленивая бестия как ты! — Расстрелять! да и только! Этого мало! в каторжную работу!
— Другое дело добрый мужик — добрый солдат. Вот, я и сам в рядах служил, и слава Богу, дослужился до Майоров; пожалован крестом и медалью за взятие Ченстохова; под Кинбургом ранен в плечо, пулею на пролет; под Очаковым разрублена щека Татарской саблею; в 1789 году 11-го сентября был в славном сражении под Рымником, где Турецкий Визирь разбит на голо; тут, получил контузию в ногу; под Измаилом лишился двух пальцев на правой руке, и ранен тремя пулями: одной на вылет в бедро, другой в левую ногу, третья по сю пору под ребрами; этого мало! в сражении при Мачине, под предводительством Князя Репнина, получил 10 ран ятаганом! а всё-таки жив и здоров, здоровее тебя, собака!..
Таким образом судил и рядил в своем поместье старый Гусар.
Подробности же сражений передавал он потомству, чрез рассказы своим добрым приятелям и жене.
В широких креслах, с огромной трубкою в руках, он походил в исступлении рассказов на громовержца Юпитера, покрытого тучами и держащего в руке громы.
Тут-то имя Суворова, как заведенный Мельцеров Метроном, било такту и гармонировало рассказ; тут-то головы Турок сыпались тысячами; тут-то Г. Майор, в подражание великому человеку, пел кукареку. От удивления все слушатели ахали, шафка и моська лаяли, а Майорша сердилась.
Едва только выучилась она делать своему мужу гусарский пунш: класть в меру воды, сахара, лимона и рому — Лидии, единственному плоду союза супружеского, минуло 10-ть лет от роду. Отдали ее в Москву в Институт.
Не успела еще Майорша дослушать ежедневно рассказываемый журнал военных действий своего мужа, Лидия кончила уже курс учения и была выпущена из Института обратно к родителям, с похвальным листом, с образованным умом, с добрым сердцем. Лидии минуло 16 лет, Лидия была лучше всего, что нужно для любви и счастия.
