Бегидовец давно уже ожидал товарищей. Пришел Вася, запыхаясь, навьючил коня. Ждут Чюрюма. Является наконец Чюрюм, бежит.
— Что-ж ты с пустыми руками, калмыцкая харя!
— Пайдом брат, на конь, пайдом брат! Ахат баин! много добра! на барской дома!
— Нет, спасибо, калмык! вишь нашел простоволосых! отправляйся сам! Про глухова не две обедни! Едем, Вася.
Бегидовец и Вася засели на коней и отправились по опушке леса назад. Навьюченные кони их, как горбатые верблюды, едва переступали от тяжести.
— Дз, эх! — пробормотал калмык, отправляясь вслед за товарищами и бранясь по-своему.
Пожар деревни освещал окрестность. Луна поднялась на горизонт. В поле все было видно, как посреди белого дня.
Вдруг, впереди, послышались голоса. Казаки остановились. С поперечной дороги, из-за леса, показался небольшой кавалерийские отряд. Кони были навьючены; каждый солдат вел за собою на привязи корову, или теленка, как заводного коня.
— Неприятель! — сказал тихо Бегидовец, — верно с фуражировки! Вишь навьючились, словно наш брат Казак. Собаки! добро бы в своей земле!
— Аха, менюга санса! слушай, брат! — сказал калмык, — на ваша много добра, нам дугэ, — у меня, нет ничего! Стой здесь, я пайдот на эта ноха, собака, возьмут у них корова два.
— Что? корова два! — передразнил Бегидовец калмыка.
— Укюр хаир, корова два, брат, возьмут у пранцуз.
— Ах ты копченой! поди умойся сперва! туда же!..
— Моволлвэ, аха! нечестно брат! Калмык все делай, что прикажешь.
— Да тебя уколотят как собаку; смотри, их человек десятка три.
— Не знай брат считай я! — отвечал калмык сердито.
— Ну, ступай, делай что хочешь, посмотрим на твою удаль.
— Хэтыр халэ, смотри хорошо братцы, как я будут палил на пистоль, и ваша палил, гикай, кричи.
— Изволь, изволь, Чюрюм, — отвечали Бегидовец и Вася.
— Хаэрхын бурхун! дай Бог счастья! вскричал калмык, и пустился в поле. Конь его стлался по земле. Пыль взвилась золотой струей; казалось, что Чюрюм поднял всю дорогу на воздух.
Внезапно, как Божья немилость, наскочил он на отряд, гикнул, промчался около него как молния, сбил крайнего кавалериста тупым концом копья с седла, поворотил, ударил по лицу нагайкой другого, выпалил в третьего.
— Хи, ха, хо! — раздалось под лесом и вслед за этим несколько выстрелов.
Неожиданное нападение навело панический страх на фуражиров; бросив заводную свою добычу, они пустились во весь опор. Оставленные коровы и телята, с испугу, кинулись вслед за ними. Не оглядываясь мчались французы, преследуемые стадом, и исчезли в глубине ночного отдаления.
