— Включая тебя? Ты не будешь играть даже на бумаге?
— Вы же сказали, что ждете правды, поэтому…— я пожимаю плечами.
— То есть, ты отказываешься сделать это?
— Я всего лишь пытаюсь быть честным. Даю вам то, о чем вы просили. — Господи. Она так сильно переживает за честность парней, мне это безумно нравится, черт подери.
Ее взгляд меняется. Улыбка в глазах, но без улыбки на губах. Она ценит это.
— Я считаю, что честность о падении — маленькая часть самого падения, — наконец выдает она.
— Ага, — фыркаю я, она умная, это здорово.
— Доверься тому, кто сможет тебя поймать, — добавляет она, задумчиво смотря на стену. Такое чувство, будто она говорит это о себе.
Иногда свет, что глубоко во мне, как электрический провод искрит в темноте. Это я осознаю, только не знаю, в чем причина.
— А что насчет них? — спрашиваю я. — Они поймают вас?
Ее глаза находят мои, и внутри меня что-то вспыхивает, потому что я поймал бы ее. Это самая честная правда, которая только может быть, и думаю, ей это известно. Может быть, однажды, кто-то позволил ей упасть, но я бы этого не допустил, поймал и оберегал бы, сделал ее своей. Как только я заполучу ее, то не смогу оставить. Это чувство наполняет меня, как огонь. Мне следует сбавить обороты, потому как это за тысячу миль от моего основного плана.
— А это было падением? — она кивает на мое предплечье. Скрещенные алебарды.
Мои мысли возвращаются к нам, парням, наносящих их друг другу в подвале. Боль чувствовалась, как любовь, ярость и свобода.
— Наоборот, — отвечаю ей. — С точностью до наоборот.
Кажется, она собирается что-то сказать, но затем останавливается и сглатывает. Боже, я хочу поцеловать ее шею, вдохнуть ее запах.
— Это что-то означает.
— Да, — я смотрю на нее.
По моему тону она понимает, что лимит исчерпан, поэтому кивает, оглядывается, вспоминая о другой части группы. Она указывает на тетрадь:
— Просто сделай, что в твоих силах, — а затем выходит.
Я смотрю ей вслед, желая последовать за ней. То, что происходит между нами, чертовски горячо.
Пока другие заключенные пишут, я делаю пару рисунков на бумаге, а затем поднимаю руку. Диксон копается в своем телефоне, поэтому я кашляю и топаю ногой. Он поднимает глаза и обращает на меня внимание. Внутри вскипает злость, он даже не заметил, что мисс Уинслоу вышла, хотя должен оберегать ее от таких придурков, как мы.
— Чего тебе? — спрашивает Диксон и, наконец, приходит в движение.
— Мне нужно в туалет, — говорю я.
