– Извини эту скотину. Он пьяный.
– Это его не оправдывает.
– Да, знаю я. Обычно он так себя не ведет. Но ты молодец.
– У него мое удостоверение.
– Кто тебе сказал?
–Он. И штабница.
– Запомни. Удостоверение – это твой главный документ, кроме меня ты его никому не отдавай, даже проверяющим. Я сам лично тебе его отдаю.
Если бы я с первого раза запомнила его слова! Скольких ошибок бы избежала. Он протянул мне удостоверение. Я ничего не понимала. Мне в голову не могло прийти, что против меня уже плели интриги. Что я просто могла кому-то не понравиться, и они так жестоко со мной могут поступить.
– Но как, почему?
– Ладно, давай успокаивайся и налей мне чайку.
Я налила чай, и мы сели за стол.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
Все только и делают, что интересуются моим возрастом.
– Трудно тебе придется. Да и мне тоже.
– А причем тут возраст?
– Дурочка ты еще. Вижу учить тебя и учить.
Из его уст это не прозвучало как оскорбление. Николай Семенович был обаятельным мужчиной, с сильной харизмой. Вся бригада буквально молилась на него. Больше в своей жизни я не встречала такого талантливого начальника. Он был просто вершитель судеб, влюбленный в свою работу. Все свои знания по тонкостям психологии людей и мастерства в работе я получила от него. Он делился опытом, одаривая окружающих своим оптимизмом. Но как все большие люди, он не был лишен слабостей. Он любил выпивку и женщин. Мы спокойно проговорили до большой станции. Мне нужно было проверять подвагонное оборудование и он ушел в штабной вагон.
При сдаче смены я все рассказала Светке. Она всю поездку ругала механика и сократила до минимума наше с ним общение. Вины своей он не чувствовал, вел себя дерзко и на четвертые сутки поездки в очередное мое ночное дежурство пришел снова. Теперь я его не боялась, в вагоне были пассажиры, но он продолжал хамить, грубить, вести себя неадекватно.
– Че начальник лучше трахает?
Перед ним я отчитываться не собиралась. Тем более, что начальник у нас сменился и был уже другой. На Камск (так называемый малый круг) мы ехали с Николаем Семеновичем, а на Москву (большой круг) с Иваном Петровичем.
– Оба лучше трахают, не чета тебе.
– Я тебя все равно достану. Сама будешь просить, чтоб трахнул.
– Помечтай. Ты в зеркало на себя смотрел?
Он дыхнул перегаром.
– Я здесь не последний человек. И в резерве шепну кому надо. Вылетишь отсюда, как пробка.
Если он хотел напугать, то у него это получилось. Мне очень не хотелось уходить из бригады. Но вида я не подала. Стало омерзительно тоскливо.
