– Словом, когда вот такой уставший приходишь домой, где все создано своими руками, и тебя, буквально, никто не ждет, кроме собаки, это больно…Ты меня понимаешь?
– Да. Знаете, с Вашей помощью я смогла понять еще одного человека.
Откровенность всегда вызывает откровенность. Я ему поведала о своей личной жизни. И к часам двум ночи мы знали друг про друга многое. А моя болезнь прогрессировала. Температура неуклонно поднималась, слабость во всем теле не давала сосредоточится на словах, на щеках горел лихорадочный румянец.
– Да, Вам совсем плохо! Вы ложитесь, а я за Вас подежурю.
– Нет, ну, что Вы!
Он приложил руку к моему лбу и констатировал:
– У Вас высокая температура.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о погоде.
– Смотрю я на Вас, Лана, и знаете, что мне хочется сделать? Мне хочется в Вас влюбиться.
– А мне в Вас. Но я думаю, этого не стоит делать.
– Да, наверное.
Мы сидели на разных полках и старались не смотреть друг на друга. Предчувствие любви, сильнее самой любви…Как говорил Константин Симонов. Неясное волнение заполняет тебя изнутри, ты не можешь найти источник, но это сладостное чувство туманит разум.
– Лана, прилягте. Я не могу смотреть, как Вы мучаете себя.
И я уступила. Он заботливо укрыл меня одеялом и снова сел на место. Он смотрел в окно, а я мечтала. Мысли перескакивали одна на другую и ни на чем конкретно не задерживались. Стояла легкая тишина.
– Можно я сяду к тебе?
– Да.
Мне казался, что он принц из сказки, и он сидел рядом. Голова моя закружилась. Мы посмотрели друг на друга и не сдержались. Он крепко обнял меня, а мои руки обхватили его шею. Минут пять мы сидели обнявшись и молчали. Температура у меня подскочила еще раза в два и я уже точно ничего не видела от нахлынувшего волнения. Сердце мое готово было выскочить, а грудь будто стала меньше и ему там было тесно. Одновременно с этим мне было так уютно, так спокойно, как не было, наверное с детства. И не было ощущения, что я делаю что-то не так, все было так спонтанно, так естественно. Я как будто растворилась в нем.
– Ланочка, – прошептал он, – Ланочка…
Я молчала. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Поезд мчался куда-то спеша, а для нас время остановилось. Трепетность первых прикосновений, буря страсти и рассвет, несмело заглянувший к нам в окно, запотевшее от горячего дыхания. Поезд дернулся, остановился и в утренней тишине раздались трели невидимых птиц. Передать, что творилось в моей душе трудно. Это была гремучая смесь из страсти, стыда, чего-то смутного и непонятно волнительного…Его жаркие поцелуи еще горели на моем теле и по нему разлилась сладостная нега. Слава лежал рядом и я смотрела на его лицо. Оно было таким родным. Каждая черточка, каждая морщинка вызывала во мне прилив нежности. Одна только мысль била молоточком по вискам – это мой мужчина. Я поцеловала его в губы и он сгреб меня на себя.
